Сергій Бабак: хто проти, щоб вчителі отримували $4 тис.?

Представляя свою команду, президент Владимир Зеленский назвал имена своего рода “темных лошадок”, тех, о ком широкая публика не имеет никакого представления. Сергей Бабак, который будет заниматься сферой образования и науки, известен, в основном, слушателям Института будущего, где он является экспертом. В интервью для Цензор.НЕТ он рассказал о том, какие изменения он предполагает внести в нашу перманентно реформируемую систему образования, что будет с госзаказом, как планируется менять финансирование науки. А также о возможности уравнивания в правах частных и государственных вузов, $4 тыс. зарплаты для учителей, отмене диплома государственного образца и многом другом.

ПОЛИТТЕХНОЛОГИИ И ЭЛЕМЕНТАРНАЯ ЗАВИСТЬ

Сергей, вы полагаете, что займете пост министра?

Буду работать там, где потребуется. Будет проводиться определенный отбор, и кто будет лучшим, тот и займет это место.

У вас докторская степень, вы автор 50 научных работ, в числе которых 2 учебника и 7 монографий, у вас 20 лет научного и преподавательского стажа. Не обидно, когда говорят, что в вашей команде нет профессионалов?

Работ, наверное, чуть больше. Не обидно, когда говорят по сути, а когда просто говорят, то и обращать внимание на это не стоит. Мы понимаем, что это просто политтехнологии и элементарная зависть, и стараемся не обращать внимания на подобные выпады.

В последнее время в СМИ появились обвинения в плагиате. Мол, вы использовали в своей диссертации работу какого-то студента. Это так?

Во-первых, факт наличия или отсутствия плагиата устанавливает исключительно суд. Во-вторых, я мог бы долго рассказывать, что моя докторская диссертация прошла все проверки, была обнародована в установленные сроки до защиты, обсуждена, подробно проанализирована, проголосована на Спецсовете и прошла экспертный совет в МОН. Что научные исследования по этому направлению были продолжены и после защиты, их результаты опубликованы в монографиях, в частности в англоязычной. Но скажу просто – результат моей работы существует физически. Это вполне конкретный прибор – компьютеризованная информационно-измерительная система на базе беспилотного авиационного комплекса, которая сейчас находится на одном из авиационных заводов. Ну а результаты исследований и сейчас используются и развиваются в ведущих университетах, научных учреждениях и в коммерческом секторе.

ПОЛУЧАТ ЛИ ЧАСТНЫЕ ВУЗЫ ГОСЗАКАЗ?

В своих недавних заявлениях вы говорили о реформе системы образования. Но МОН уже проводит реформу.

Каждый министр пытался менять какой-то уровень системы образования. Предыдущий (Квит) занимался высшим, сыграл огромную роль в том, что ВРУ приняла Закон о высшем образовании, в общем-то, прогрессивный, но он не работает в полной мере до сих пор. То, что по закону обещали дать университетам, так полностью и не дали. Дали большую степень академической автономии, но не финансовой, над ними все еще висит казначейство. Нет многих подзаконных актов, которые позволили бы закону полноценно работать. Есть, к примеру, Национальное агентство по обеспечению качества высшего образования, но оно пока толком не работает. Я был в первом его составе. Тот же министр, который активно продвигал закон, два года блокировал его запуск. При новом министре вообще обнулили состав и сейчас собрали новый, который по странному стечению обстоятельств возглавил тот же Квит. Но я к тому, что там есть прекрасные нормы, которые, к сожалению, не работают. Нам бы не мешало доводить до конца начатые реформы.

И как вы предполагаете менять нашу систему образования?

Даже самые прогрессивные страны сегодня бьются над этим вопросом. Современная система не дает результата, она неэффективна. Посмотрите, что происходит с крупными корпорациями. Их перестал интересовать диплом. Их интересуют знания и навыки соискателей. Крупные ИТ-компании набирают выпускников вузов и доучивают их или даже переучивают. Это, кстати, очень важный сегодня навык, который необходим каждому человеку – умение не только учиться, но и разучиваться.

Зачем?

Сегодня такие процессы происходят в мире, что нужно уметь сбрасывать тот балласт знаний и устаревших навыков, который держит нас якорем в прошлом. Так вот, весь мир думает над изменениями в системе образования. Наша команда выступает за изменение содержания образования, а также за свободный рынок, в том числе, и образовательный. За то, чтобы частные и государственные учреждения образования имели абсолютно равные права.

Частные вузы смогут претендовать на госзаказ?

Да не хотят они, в большинстве своем, претендовать на госзаказ! Вообще не в этом вопрос. Не в том, чтобы частным вузам дать дополнительные права, а в том, чтобы дополнительные права получили и государственные. Например, ту же финансовую автономию, как и у частных вузов. Государственные работают с казначейством и любые доходы университета являются бюджетными средствами, на которые накладываются соответствующие ограничения. Они нигде не могут хранить деньги, кроме казначейских счетов, не могу тратить их без разрешения казначейства. Мы уже давно говорим о том, чтобы сменить статус государственных вузов с бюджетных учреждений на (скорее неприбыльные) субъекты хозяйствования.

Вы знакомы с реформой, которую сегодня проводит МОЗ? У них многое из того, о чем вы говорите, уже реализуется. В том числе, и в плане высшего медицинского образования. Сейчас начинают проводить экзамены для выпускников по зарубежным тестам, что позволит избавиться от коррупции в вузе, т.к. покупать экзамены и зачеты будет бессмысленно.

Меня вот очень интересует, что это за экзамен. Я понимаю, что он европейский или американский, не наш. Возможно, он уберет коррупцию. Но я общался с медиками и у них мнения разделились. Особенно у студентов, которые кричат о том, что их учили другому.

Но, возможно, это путь к признанию наших дипломов за рубежом?

В Законе о высшем образовании прописали создание агентства по качеству высшего образования. Оно должно заниматься аккредитацией учебных программ. Если аккредитовало, значит, подтвердило качество подготовки специалистов. Я не против квалификационных экзаменов после окончания университета, но я за то, чтобы их разрабатывали, в том числе, профильные ассоциации и работодатели.

Когда мы изучали американский опыт, то общались с подобным агентством, которое аккредитует программы в Гарварде и других американских вузах. У них есть профильные ассоциации, которые занимаются отдельными специальностями. Например, ассоциация архитекторов аккредитует программу по архитектуре, а потом принимает квалификационный экзамен у выпускников этой программы. Ассоциации дорожат своим именем и помогают вузам построить их программу обучения таким образом, чтобы они готовили специалистов высшей квалификации. Это неплохая история, но ее нужно взращивать. У нас, к сожалению, нет культуры создания подобных институтов.

Что вы предлагаете? Пока что оставить тесты, экзамены без изменений?

Я бы предложил ликвидировать понятие “диплом государственного образца”, наличие которого подразумевает, что государство гарантирует одинаковое качество подготовки выпускника любого вуза с дипломом, что не соответствует действительности. И тогда каждый университет будет сам выбирать форму оценки знаний и нести ответственность за качество подготовки своих выпускников.

Что касается тестов, то тут меня напрягают две вещи. Наше стремление просто брать западные тесты и пытаться их использовать. Даже адаптировать их очень сложно. Мало того, что у нас разные программы, у нас еще разные культуры, образовательные подходы, и это нельзя игнорировать. И требования часто совершенно разные. Если у медиков требования могут быть еще схожие, то, к примеру, у юристов эти требования часто несопоставимы. Я понимаю, что это проще всего сделать. Но перенимая западный опыт, нужно быть очень аккуратным.

И второй момент – наше стремление к стандартизированным тестам. В данном случае, у меня двойственное отношение к ЗНО как к явлению. В моем понимании ЗНО на 99% выполняет свою функцию, ради которой оно было сделано – убирает коррупцию при поступлении. Тут бесспорная “перемога”, даже несмотря на то, что были случаи изменения результатов ЗНО. Но я против того, чтобы ЗНО распространялось на школы. Особенно, на 9 класс, как хотят у нас сделать.

Что тут плохого?

Я поясню. Что у нас сейчас происходит в старших классах? Дети понимают, куда они хотят поступать, знают, какие им нужно для этого сдавать экзамены, и начинают только к ним готовиться. По большому счету, их мало интересует подготовка по другим предметам. Человек выбрал три-четыре предмета и начинает готовить только их. На мой взгляд, это убивает систему образования. Если у человека нет мотивации изучать школьную программу, то тогда что мы делаем? Отпустите ребят на 2 года и пусть готовятся к ЗНО. Поэтому считаю, что стандартизированное тестирование негативно влияет на подготовку в школе.

МНОГОЕ, ЧЕМУ МЫ УЧИМ В ШКОЛЕ – БЕССМЫСЛЕННО

Ну, тогда нужно посмотреть, чему вообще учат в школе.

Прекрасный вопрос! На недавнем iForum я выступал на тему “Чему не учат в современной школе”. Школы в привычном для нас виде ориентировочно возникли во времена первой промышленной революции. Задача была быстро передать стандартизированные знания. Что происходит сейчас? Технологии меняются c колоссальной скоростью, мир меняется на глазах, а школы нет. Мы, в Институте будущего, когда моделируем систему образования, ставим себе в качестве маркера 2030 год. По одной из причин это связано с Новой украинской школой, потому что в первый раз дети, которые в ней учатся, пошли в школу в 2018 году, а закончат ее именно в 2030-м. И мы хотим показать разницу между миром 2018 года и миром 2030-го. Мир изменится к тому моменту, как изменятся и необходимые навыки. Конечно, никто не знает будущего наверняка, но спрогнозировать его по уже существующим трендам можно.

Всегда говорили, что школа учит не тому, что пригодится в жизни.

Сегодня это более чем актуально. Многое, чему мы учим в школе – бессмысленно. Нет смысла 12 лет запоминать то, что можно найти за 30 секунд.

Но это развивает мозг ребенка.

Да, как и многие другие вещи. Игровой формат и практика развивают мозг часто намного лучше, чем все остальное. Обучение стоит проводить в привязке к практическому применению изученного.

Так чему же, все-таки, учить детей в школах?

Школа, на мой взгляд, должна готовить детей к самостоятельной взрослой жизни и вызовам ближайшего будущего. Так как его никто наверняка не знает, то стоит обучать навыкам и компетентностям, необходимым в многовариантном будущем.

Я бы предложил дать академическую свободу школе и учителям. Да, дать базовый стандарт, прописать, какими минимальными знаниями, навыками и компетентностями должен обладать школьник. Но я бы предлагал активно развивать то, что пока еще называется Soft skills (гибкие навыки), хотя многие уже утверждают что в наше время soft – это новый hard. Это должно сквозным образом проходить через всю программу. В идеале, в школьном образовании, мы бы хотели прийти к двум вещам.

Каким же?

Первое – персонификация, чтобы каждый ребенок получал то образование, которое нужно именно ему. А второе – чтобы школа выявляла и развивала врожденные таланты. От школьника нужно требовать соответствия базовому уровню подготовки, но дайте ему возможность развивать его талант. И было бы идеально, чтобы школьники учились в своем темпе. Дети приходят в школу разными, а выходят очень близкими друг к другу.

Как это реализовать технически?

В американских государственных школах у детей уже есть возможность выбирать себе предметы. Они выбирают, что учить в этом семестре, а что в следующем, что на базовом уровне, а что углубленно. Думаю, что и у нас школам нужно дать такую возможность.

Не стоит забывать и о возможностях, которые дает современный мир. Сегодня уже есть множество учебных курсов, уроков и практических занятий от лучших учителей мира, размещенных на образовательных онлайн-ресурсах. Нужно дать школе возможность и их использовать.

ТУАЛЕТЫ, ГОРЯЧАЯ ВОДА И ЦИФРОВИЗАЦИЯ ШКОЛ

Во многих школах нет нормального интернета.

У нас часто нет нормальной инфраструктуры, потому что в последние 28 лет мы не обращали на нее внимание. Мы ее не развивали. Школы должны быть комфортные для детей. И тут дело не только в отсутствии интернета. Мы хотим раз и навсегда закрыть вопрос с туалетами на улицах, горячей водой, с отоплением.

Это же вопрос в компетенции местных властей, а не государства или МОН?

Да. Но децентрализация дает дополнительные ресурсы местным властям. А целевые государственные программы могут им в этом помочь. Например, мы начали работу над созданием программы цифровизации школ, которая будет включать в себя интернет канал, Wi-Fi, необходимую компьютерную технику и общую образовательную онлайн платформу для всех школ страны.

Когда школа станет комфортной, в ней появится надежный и свободный доступ к информации, тогда школы преобразятся сами.

КТО ПРОТИВ, ЧТОБЫ УЧИТЕЛЯ ПОЛУЧАЛИ $4 ТЫС. В МЕСЯЦ?

Школа – это не интернет, туалеты и горячая вода, а учителя.

Да, и они – краеугольный камень реформы. Им нужно постоянно повышать квалификацию, давать новые возможности. Для этого необходима мотивация, в том числе и повышение их социального статуса.

У вас где-то звучала цифра – $4 тыс. в месяц.

Это прекрасный мем!

Это неправильно?

У нас было видео, в котором прозвучала эта цифра как зарплата, которую хотели бы получать учителя, о чем они и написали в комментариях к программе кандидата в Президенты. Очень быстро социальные медиа “вложили” эту фразу в уста самого кандидата. Но если абстрагироваться от этой ситуации, я бы ответил так – а кто против, чтобы учителя получали 4 тыс. долларов? Сколько по-вашему должны получать учителя? Я считаю, что это самая важная профессия, потому что именно учителя готовят наших детей, то есть наше будущее. И чем лучше научат сегодняшних школьников, тем лучше нам будет житься потом.

Но ведь это практически недостижимая цель сегодня.

Да, по крайней мере, в ближайшее время. Но экономисты говорят, что теоретически это возможно. Я скажу так. Хотим ли мы, чтобы наши учителя получали такую зарплату? Хотим. Получится ли у нас? Не знаю, но мы будем к этому стремиться. Честно. В любом случае, мы хотим, чтобы зарплата учителей выросла значительно, чтобы повысился социальный статус учителя и эта профессия вновь стала престижной и уважаемой. Это касается и воспитателей детских садиков, и преподавателей университетов, и ученых. В законе прописали три минимальные зарплаты учителям, но это не везде выполняется. В итоге, уже полтора года закону, а средняя зарплата по стране в образовании – около 8 тыс. Это правильный ход, но он не был обеспечен бюджетом, и касается, почему-то, только учителей. А как же ученые, преподаватели вузов, воспитали в садиках? Поэтому повышения зарплат нужно добиваться всеми возможными способами.

212 ГОСУДАРСТВЕННЫХ ВУЗОВ СТРАНА НЕ ПОТЯНЕТ

Какие еще цели вы себе ставите? Какие KPI?

KPI нужно ставить для определенной позиции. Если это позиция министра – это одни KPI, если это парламент или президент – то другие.

Но у вас есть понимание того, что вы должны достичь за ближайшие несколько лет?

На каких уровнях образования?

Давайте по всем.

В первую очередь, мы считаем, что в реформах должна быть преемственность, это то, чего нам всегда не хватает. Часто журналисты спрашивают, что будет с Новой украинской школой, будет ли продолжаться реформа. Будет. Ее первые результаты нужно проанализировать, сделать работу над ошибками, подкорректировать и продолжать.

Сейчас будет очень важный, я бы сказал, ключевой момент реформы – разработка стандарта базового среднего образования. Потому что в этом возрасте формируются основные, базовые ценности и навыки.

Про инфраструктуру школ мы уже говорили – то же самое касается и детских садиков, мы хотели бы, чтобы ребенок развивался комфортно и гармонично с раннего детства.

Мы также упоминали о равенстве частных и государственных вузов. Прозрачный образовательный рынок будет способствовать конкуренции и повышать качество образования. Мы за полную академическую свободу – в рамках закона и минимальных стандартов. Эти стандарты должны быть выполнены, но школы, университеты, профтехи должны быть свободны в выборе методов и методик, учебных материалов и других образовательных инструментов, которыми они пользуются. Есть рамки – в этих рамках делайте все, что считаете нужным.

Что касается высшего образования, мы пока не планируем радикальные изменения, но есть очевидные проблемы, которые можно решить. Например, путем изменения статуса университетов. Далее, кидайте в меня камнями, но я уверен, что количество государственных и коммунальных университетов превышает не только возможности их содержания, но и потребности нашей страны. У нас на начало прошлого года было 212 государственных и коммунальных вузов. Более того, за пять лет их количество увеличилось. Не потому, что мы построили что-то новое, а потому что мы перевели, очевидно, какой-то колледж в статус университета. Они все содержатся за счет бюджета. Это сумасшедшая материальная база, часто неэффективная, где осталась постсоветская система управления. Эту систему мы хотим поменять.

Каким образом?

В том числе путем изменения системы госзаказа и ценообразования. Это очень важный момент. Вот сейчас у нас проходит обсуждение постановления Кабмина про индикативную себестоимость обучения (минимальная стоимость контрактного обучения в государственных вузах). По нему со следующего года стоимость контракта не может составлять меньше 60% суммы, которую выделяет бюджет на обучение такого специалиста.

Частные университеты говорят об этом давно. Наверное, не так громко, как надо бы, но если вдуматься – это абсурд, когда налогоплательщики платят иногда в разы больше за обучение одного человека, чем этот человек платил бы за себя сам. А куда он дальше идет работать? Он очень часто не готовится для государства. И в этом проблема, это вопрос самой сути госзаказа. Мы хотим поменять эту систему в корне. Потому что госзаказ имеет право на жизнь, когда государство заказывает подготовку специалистов для себя. То есть, для госпредприятий, госучреждений, в конкретную школу или министерство. По-хорошему, каждый человек, который учится по госзаказу, должен быть обеспечен рабочим местом. Он должен понимать, куда он потом пойдет. И по-хорошему, после окончания вуза такой человек должен был бы либо отработать на государство, либо вернуть деньги за обучение. Думаю, мы к этому придем в том или ином виде.

ВМЕСТО БЕСПЛАТНОГО ВЫСШЕГО ОБРАЗОВАНИЯ – БЕСПРОЦЕНТНЫЙ КРЕДИТ?

С нашей экономикой госзаказ может уменьшится до микроскопических размеров.

Это не так. Госзаказ в любом случае нужен для подготовки специалистов, которые необходимы для страны, потребность в них есть и будет. Но мы хотим добавить отдельное грантовое финансирование для лучших выпускников школ и монетизировать принцип “деньги ходят за студентом”. Например, человек поступил в один вуз, через год понял, что его не устраивает качество образования либо нужно переехать в другой город, и он может взять свой грант и перевести его в другой вуз. Это элемент академической мобильности. Вузы начнут конкурировать за этих ребят, потому что у них вполне реальные деньги. А для большинства абитуриентов мы бы предложили беспроцентный государственный кредит.

Вы вообще против бесплатного образования? Почему?

Не совсем. Бесплатное образование будет доступно лучшим выпускникам школ как грант от государства. Почему я против массового бесплатного образования? Одна из причин – оно убивает мотивацию. Молодой человек не понимает, зачем ему нужно образование, не берет ответственность за свою жизнь. Он и саму специальность выбирает часто по принципу куда легче поступить. А так человек будет делать осознанный выбор. Он понимает, что год учебы будет стоить ему, допустим, 30 тыс. грн., и через пять лет он выйдет с долгом в 150 тыс., который нужно отдавать. И он тогда подумает, вот я хочу поступать на юриста, через пять лет мне нужно будет отдавать долг, какую зарплату я буду получать, за сколько лет смогу вернуть долг, смогу ли вообще найти работу по специальности. Или, может лучше пойти на более короткие курсы, освоить профессию, поработать, а потом уже решать, стоит ли на себя брать долг за получение высшего образования.

Коммерциализация этого процесса выровняет дисбаланс в стоимости обучения для бюджетников и контрактников. Сейчас в госвузах контракт – это как бонус, дополнительные средства на развитие. Поэтому они могут позволить себе демпинговать и конкурировать с частными университетами. Если сейчас выровнять стоимость контракта и бюджета, то вы очень сильно удивитесь, насколько меньше станет на некоторых специальностях в ведущих вузах студентов. Это скажет о том, что качество не соответствует цене, и люди не готовы будут платить 60 тыс. в год за обучение в университете, если тут же рядом, в этом же городе можно получить такую же специальность и похожие по уровню знания и навыки, например, за 18 тыс.

Мы за полную финансовую прозрачность университетов, но при этом, чтобы дать им право зарабатывать деньги.

На чем?

Например, на своих исследованиях. Сейчас попробуйте создать дочернее или совместное предприятие в национальном университете. Вам дадут тысячи ссылок на Бюджетный кодекс и другие нормативные акты, которые не дают это сделать. Давайте дадим им это право. Тогда университет сможет, к примеру, своим патентом войти в предприятие, а инвестор войдет деньгами, работать смогут на территории университета и под контролем университета, которому останется 51%.

Это бы стимулировало в вузах научные разработки, уменьшился бы отток кадров, а студенты и исследователи получили бы возможность создавать спин-офф компании при университетах, у себя в кампусах. Можно снизить потенциальные риски и попробовать это внедрить в виде эксперимента.

Бизнесу нужно дать возможность входить в вузы и, особенно, в профтехобразование. Мы жизненно нуждаемся в законе о государственно-частном партнерстве в сфере образования и науки. Университеты сами по себе бизнесу не всегда нужны, бизнес развивается намного быстрее, при этом бизнес привозит новые технологии, с которыми университеты часто знакомы лишь теоретически.

При таком сотрудничестве университеты и профтехи смогут более эффективно готовить кадры для бизнеса. Сегодня многие компании сами готовят для себя специалистов, “доучивают” их, но это для них непрофильное занятие.

Почему сейчас это не внедряется?

Потому что вузы – бюджетные учреждения, и бизнес очень часто не хочет давать деньги учреждению, которое зависит от казначейства. Частично сотрудничество идет, например, с региональными профтехами и вузами. Сельхозпроизводители, когда осознали, что у них новая техника, а им готовят специалистов, умеющих работать лишь на старой, поняли, что нужно как-то влиять на процесс подготовки. Начали сотрудничать с кафедрами, знакомить преподавателей и студентов со своей техникой. Внедрение дуальной формы образования, которая уже набирает обороты, станет хорошим первым шагом к развитию сотрудничества вузов и бизнеса.

Внедрение всего этого может привести к тому, что многим вузам выжить будет непросто. И тогда им придется объединяться. Лично я – за объединение. 200 государственных университетов страна не потянет. И нужды в них никакой нет. Мне иногда кажется, что мы почему-то стремимся к 100%-му охвату высшим образованием и тем самым нивелировали его до такого уровня, что уже стыдно говорить, что у тебя есть диплом о высшем образовании.

ЗАЧЕМ РЕОРГАНИЗОВЫВАТЬ НАН?

Мы все время говорим о школе и вузе. Но в ведении МОН еще и наука. Тут тоже нужна реформа?

Нам нужно менять систему управления наукой в корне. Необходимы изменения и в Национальной академии наук (НАН). В ее структуре находится примерно 140 институтов. Часто они дублируют друг друга. Поэтому нужно провести реорганизацию внутри, некоторые институты вполне можно объединить.

Нам нужна новая стратегия развития образования (прежняя утверждена в 2012 и рассчитана до 21-го года) и инновационная стратегия страны до 2030 года. В моем понимании, в самое ближайшее время – осенью либо до конца года – эти два ключевых документа должны быть приняты. С этого нужно начинать. Мы должны понимать, какую систему образования и науки мы хотим видеть в 2030 году. Тогда все стейкхолдеры, все участники процесса будут понимать, к чему им готовиться.

Мы разработаем план на ближайшие 5 лет. Через пять лет придут другие специалисты, которые, при сохранении преемственности реформ продолжат начатые и установят следующие ориентиры. Но будет всем понятно, куда движется наука и образование.

Изменения должны коснуться и финансирования?

Да. Финансирование должно делиться, на мой взгляд, на две составляющие. Первое – определенное базовое, которое зависит от KPI. То есть, вы выполняете свои функции, производите продукты, проводите исследования и у вас есть результаты – вам добавят базовое финансирование. Вы ничего не делаете, пишете непонятные статьи в непонятных журналах, не выполняете свои функции – вам будет уменьшаться финансирование, вплоть до того, чтобы ставить вопрос о вашей реорганизации или целесообразности существования.

По второй части финансирования у меня большая надежда на Национальный фонд исследований. Хотелось бы, чтобы он формировался как серьезный инвестиционный фонд, который, с одной стороны, будет на конкурсной основе выдавать гранты на фундаментальные исследования, а с другой – инвестировать в прикладные исследования. Претендовать на финансирование смогут не только институты НАН, но и университеты, и любые смешанные команды. Вот эта вторая его часть могла бы стать серьезным государственным инвестиционным фондом, и управлять им должен, наверное, инвестиционный банкир.

Это дало бы возможность молодым талантливым ученым не покидать эту страну, а подаваться на внутренние гранты, получать финансирование здесь. Такие группы молодых ученых есть во многих институтах.

Мне очень нравится фраза президента в инаугурационной речи о 65 миллионах украинцев. Одна из сильных сторон украинской науки– мощная научная диаспора. Многие давно работают за границей, не все уже хотят возвращаться, но они хотят помочь, сами выходят с предложениями и готовы развивать украинскую науку.

Многие реформы сегодня направлены на сокращение финансирования. На науку тоже?

Науку нужно реформировать, но финансирование на нее нужно не уменьшать, а увеличивать.

Нужно провести серьезный аудит, привлечь международных специалистов и сделать тотальный аудит всего, что есть. И вопрос не в том, чтобы найти виновных, а чтобы понять, где мы находимся, чего нам не хватает, и что нам нужно сделать за ближайшие годы, чтобы украинская наука вышла в региональные или мировые лидеры.

В начале пути многие заявляют о громких планах, ставят прекрасные цели. Вы смотрели детский мультик, в котором отважный герой борется с драконом? Но когда он побеждает и добирается до главного сокровища, то сам превращается в дракона.

Вы думаете, что мы можем стать драконом?

Каждый может им стать.

Возможно, но я не готов идти на компромисс в вопросе будущего страны. Потому что в моем понимании один раз компромисс – это всегда компромисс.

Тетяна Галковська, Цензор.НЕТ