Страничку на Facebook я завел осенью 2010 года, когда стал главным редактором одесского интернет-издания «Таймер». Сделал я это, признаться, с большой неохотой: я никогда не был фанатом социальных сетей, считая их явлением, в общем и целом, вредным и мешающим нормальному межличностному общению (коим я считал и считаю общение в реальной жизни). Однако реалии современного общества навязывают нам некоторые вещи, и социальные сети в наше время являются, как ни крути, наиболее оперативным и гибким каналом распространения информации.
Первый опыт
Со временем я, что называется, втянулся. Я вообще привык излагать свои мысли в письменном виде: это помогает структурировать и упорядочить их, придает логическим построениям стройность, а аргументации — четкость. А формат публикаций в Facebook позволял мне публиковать небольшие заметки о происходящих вокруг событиях и моих рефлексиях по их поводу — недостаточно развернутые для того, чтобы превратить их в полноценные статьи. Мне нравилось.
И, судя по всему, нравилось не только мне: со временем аудитория моей странички стала быстро расти, к 2013 году перешагнув отметку в 5 000 подписчиков (не считая друзей), вскоре после этого были взяты 10-тысячная и 15-тысячная отметки. Я стал тем, кого принято называть «лидером мнений», хотя сам никогда не считал себя таковым: я никогда не пытался формировать чье-либо мнение, предпочитая вместо этого излагать свое — возможно, субъективное и не всегда бесспорное, но зато персональное.
Мне, разумеется, неоднократно предлагали монетизировать свой блог, как это делают многие обладатели страничек со значительным числом подписчиков. Каюсь: в 2012-м году единственный раз в жизни я действительно разместил публикацию за вознаграждение. Послевкусие от этой акции было столь мерзким, что я раз и навсегда решил больше этого не делать: страничка в Facebook для меня фасадом моего личного интеллектуального пространства, и пускать туда чужие мысли казалось мне чем-то вроде того, чтобы давать за деньги поносить кому-то свое нижнее белье.
Конечно же, Facebook стал для меня также бесценным источником получения информации. Тщательно сформированная лента материалов позволяла мне четко держать руку на пульсе событий, улавливать, что обсуждают и чем интересуются потенциальные читатели, указывало перспективные направления и т.п. И это уже не говоря о том, что Facebook и другие социальные сети нередко приносили фактически готовые новости — информацию о тех или иных событиях или происшествиях, высказывания публичных личностей и просто интересных людей.
А анализируя публикации тех, кто, в отличие от меня не брезговал брать деньги за продвижение на своих страничках тех или иных мнений, можно было почти безошибочно определять информационную повестку высших эшелонов украинского истеблишмента.
Козыри социальных сетей
Всю мощь социальных сетей как инструмента получения информации я увидел в 2014 году. В условиях, когда получить незаангажированную и неискаженную информацию о происходящем из классических СМИ или официальных сообщений было в принципе невозможно, именно соцсети дали возможность получать оперативные данные о событиях от их непосредственных очевидцев и участников.
Разумеется, соцсети также активно использовали для распространения фейков и информационных провокаций (вроде публикаций тех же «крымчанок, дочерей офицера»), однако отсекать подобные вбросы и производящих их троллей и ботов оказалось не так уж и сложно. В апреле и мае 2014 года через соцсети нам удалось развернуть мощную сеть по сбору информации о событиях на Донбассе, и в итоге наши военные сводки по полноте, оперативности и объективности превосходили многое из того, что делали официальные СМИ.
Эти сводки читали по обе стороны линии фронта люди, совершенно по-разному относящиеся ко мне лично и «Таймеру» вообще — просто потому, что лучшего источника информации у них не было. И добились мы этого, повторюсь, благодаря социальным сетям. Аналогичным образом нам неоднократно удавалось первыми получать информацию о взрывах, которые гремели в Одессе в 2014 и 2015 годах. Причем оперативность, с которой мы освещали те события, неоднократно давала нашим недругам повод заподозрить нас в причастности к организации взрывов — разумеется, совершенно необоснованно.
Однако возможность публично высказывать свое мнение тысячам людей, не будучи зависимым от каких-либо официальных каналов распространения информации тоже была важна. Мне нравилось видеть, как люди оценивают и переосмысливают для себя мое видение отдельных событий и ситуации в целом, как мои формулировки, аргументы и выводы, что называется, уходят в народ. И я — не скрою — надеялся, что своими публикациями вношу пусть и небольшой, но все-таки ощутимый вклад в формирование здравого взгляда на происходящие вокруг нас трагические события.
А еще мне очень нравилась полная свобода слова, которую предоставлял мне Facebook: здесь я мог высказывать свое личное мнение, каким бы оно ни было. Однако вскоре ситуация изменилась.
Баны из-за faggot, УКРОПа и москалей
Свой первый бан в Facebook я получил, кажется, в 2015 году: за использование в одном из постов слово «faggot». Исторически это слово наиболее близко к русскому «кошелка» в смысле обозначения неопрятной старухи. Однако в современном английском его чаще используют в качестве оскорбительного наименования для гомосексуалистов. Я лично использовал это слово без всякого гомофобного подтекста, да и публикация вообще не имела отношения к проблематике сексуальных меньшинств, однако политика Facebook жестко пресекать любое использование «языка вражды» не вдавалась в такие тонкости.
Дальше — больше. В список запрещенных слов быстро вошли слова «хохол» и «москаль». Чаще всего меня банили именно за последнее: я считаю себя русским, а кроме того, уважительно отношусь к другим национальностям, и никогда не использую в публичной речи этнические оскорбления. Другое дело — самоирония: написать что-то в духе «Мы, клятые москали…» казалось мне интересным выразительным инструментом, и я не видел здесь ничего эдакого.
Увы, администрация Facebook это мнение, похоже, не разделяла.
Интересно, что, страдая от банов такого рода, я с удивлением замечал, как мои оппоненты из числа сторонников Евромайдана и войны обильно и, кажется, вполне безнаказанно использовали и слово «москаль», и «кацап» и другие, еще более оскорбительные определения. Не вызывали особых претензий у администрации Facebook и оскорбления на политической почве: применение майдановцами по отношению к своим оппонентов терминов типа «колорад» и «вата», как мне казалось, не влекло за собой никаких санкций.
А вот симметричное слово «укроп» попало в черный список достаточно быстро. Доходило до смешного: мне известны случаи, когда людей банили за использование этого слова в прямом смысле, в качестве названия растения. По той же причине стало невозможным писать, например, про деятельность политической партии «УКРОП», созданной Игорем Коломойским: после того, как мне дважды влепили бан за упоминание названия этой партии, я решил обходить эту тему стороной.
Борьбу с языком вражды можно считать, в общем и целом, нужным и правильным делом, даже если она принимает иногда нелепые формы в связи с неизбежными перегибами на местах.
Довольно быстро я привык выражать свои мысли предельно политкорректным языком. Увы, это не очень помогало.
Во-первых, баны за использование запрещенных слов продолжались: их находили в публикациях многолетней давности: как-то в 2016 году меня забанили за публикацию 2011-го.
Во-вторых, стали появляться баны по откровенно странным поводам. К примеру, моя публикация о пранкере Вольнове, являвшимся источником совершенно мерзкого вброса о 300 погибших в пожаре в «Зимней вишне» в Кемерово была расценена как «травля», за чем последовал очередной месячный бан.
В действиях самого Вольнова Facebook при этом не усмотрел ничего предосудительного: хотя канал Вольнова на Youtube, к примеру, был заблокирован. Точно также не была сочтена «нарушающей нормы сообщества» публикация одного из киевских блогеров, назвавших погибших детей Беслана «раздавлеными личинками мокшей».
Доходило до смешного. Однажды я получил бан за публикацию фотографии фигурки амура с фасада Оперного театра: администрация Facebook расценила ее как «публикацию изображения обнаженного тела».
С аналогичными явлениями сталкивались и многие мои единомышленники, скептически относившиеся к Евромайдану и современным украинским властям. В этой среде бытовало — и бытует — мнение, что украинский сегмент Facebook модерируют некие люди, вовлеченные в политический процесс в Украине и помогающие бороться с «ватниками и колорадами» в своей сфере ответственности.
Позже, правда, я заметил, что блокировкам подвергаются также и сторонники Евромайдана. Так что, по видимому, все обстояло несколько сложнее.
Никто не слышит ваших аргументов
В этот же период я столкнулся с фактической невозможностью как-либо обжаловать налагаемые Facebook санкции или хотя бы узнать, что именно в публикации было сочтено «нарушением правил сообщества». Адрес электронной почты для связи с администрацией в открытом доступе отсутствует: единственным средством контакта являются автоматические формы в центре поддержки Facebook, однако ни на одно из сообщений, отправленных с их помощью, никакого ответа не последовало.
И это было странно. В аналогичной российской соцсети «Вконтакте» служба поддержки на запросы пользователей достаточно оперативно отвечала. Когда в мае 2015 года после обыска СБУ у нас были изъяты, а затем заменены пароли к нашим страничкам в этой соцсети, мне удалось достаточно быстро решить эту проблему и восстановить доступ именно через службу поддержки. Facebook же все обращения или не замечал, или намеренно игнорировал. Мне пришлось попросту смириться с тем, что в любой момент я могу быть забанен без объяснения причин, и ничего не смогу с этим сделать.
Но это было еще не все.
В начале октября 2018 года, зайдя на свою страничку в Facebook, я увидел сообщение, что мой аккаунт заблокирован. Мне, конечно, предлагалось обратиться в службу поддержки через автоматическую форму, что я и сделал. Ответа, конечно, как всегда не последовало.
Потеря странички с 17 000 подписчиков, множеством ценных контактов была, конечно, сильным ударом. К счастью, к тому моменту я перевел значительную часть контактов в Telegram, так что у меня была надежда хотя бы частично восстановить утраченное. Я завел новую страничку, решив начать свою сетевую жизнь с чистого листа. Всего за несколько дней стараниями моих друзей на новой страничке было уже около 500 друзей и полторы тысячи подписчиков.
Спустя неделю и эта страничка была заблокирована. Произошло это по следующему сценарию: мне показали сообщение, что, мол, подозревают меня в том, что я не тот, за кого себя выдаю. Для того, чтобы развеять эти подозрения, мне предложено было сделать и выслать Facebook свое фото. А пока его будут сверять с фото в моем профиле, доступ к моей страничке будет временно прекращен. К счастью, в интернете хватало описаний подобных историй, и в большинстве случаев все заканчивалось хорошо: через несколько дней блокировку снимали.
В моем случае же события развивались иначе: несколько дней Facebook «радовал» меня сообщением о том, что моя фотография находится на рассмотрении, а затем аккаунт снова был заблокирован. По всем вопросам предлагалось обратиться в службу поддержки с помощью все тех же форм. Конечно же, никакого результата эти обращения не дали.
Уже скорее из интереса, нежели с какими-то реальными надеждами, я завел следующую страничку. На сей раз все произошло вообще молниеносно: меня сразу же заблокировали с требованием предоставить фото, а всего через сутки новосозданную страничку удалили. Подчеркну: я даже не успел сделать на ней никаких публикаций. Понимать это можно лишь так, что мне, Юрию Ткачеву, быть на Facebook в принципе запрещено.
Подведем итоги
В сухом остатке: я лишился не только много лет любовно возделываемой площадки для выражения собственного мнения и важного инструмента коммуникаций, но и без привычного способа получения информации из окружающего мира. При этом, повторюсь, за все это время никто ниразу не удосужился сообщить мне о причинах столь жестких репрессий.
Проще говоря, Facebook сегодня подобен полицейскому государству, в котором действия «властей» не подлежат обжалованию и обсуждению. Однако, в отличие от полицейских государств, здесь мы даже не можем ознакомиться с «уголовным кодексом», по которому нас обвиняют, судят и карают.
Увы, мой опыт взаимодействия с данной соцсетью показывает: вы никогда не можете быть уверены в том, что вам не угрожает бан или полная блокировка. Падете ли вы жертвой политической цензуры или дефектов работы механизма контроля за расплывчатыми «нормами сообщества», результат один и тот же: совершенно в любой момент вы можете потерять все, чем для вас является Facebook.
А значит, чем меньше в вашей жизни будет критично завязано на данную социальную сеть, тем лучше. Возможно, в этом есть и свои плюсы: как я говорил, я и по сей день считаю, что нет ничего лучше личного общения.
Источник: Юрий Ткачев, strana.ua
- dsq_needs_sync:
- 1
