Выжил на войне, а погиб в центре Киева. Трогательная история жизни воина АТО Владимира Алехно

Ветеран АТО Владимир Алехно, который провел на войне больше двух лет, вывозя раненых, нашел свою смерть на киевском вокзале перед самым Новым годом. Супруга Марина, с которой он воспитывал четверых детей, смогла опознать его по рукам – на одном из пальцев была татуировка.

Диагноз, который поставил судмедэксперт – смерть от переохлаждения. В полиции Соломенского района говорят, что дело закрыто, поскольку смерть произошла по естественным причинам. Его супруга не верит в такой диагноз, проводит собственное расследование и ищет свидетелей драки.

Подробнее о версиях гибели бывшего воина, о том, что говорят в полиции, и о необычной истории любви, — читайте в материале OBOZREVATEL.

Узнала по татуировке на пальце руки

В тот трагической день, 28 декабря 2019 года, бывший водитель медроты 14-й ОМБр Владимир Алехно, который на гражданке работал дальнобойщиком, возвращался домой после двухмесячного отсутствия. Он должен был ехать домой в Лубны на автобусе Киев – Харьков от Центрального железнодорожного вокзала.

Он пообщался с коллегой-дальнобойщиком, рассказал, что участвовал в драке, но все хорошо, и он уже на автостанции. В 21:00 написал сообщение и прислал фото одному из друзей. Около 23:00 поговорил по телефону со своим побратимом, которому также сообщил, что он на автостанции, так поздно, потому что ждет, пока маршрутка наберет людей. Но ничего не сказал о драке. «Его бригада вернулась с ротации. Он хотел всех собрать у себя дома на Новый год», – говорит Марина.

После этого телефон Владимира отключился, и на связь уже не выходил. Супруга всю ночь обзванивала коллег и друзей, потом попросила кума, находившегося в столице, позвонить в полицию.

А утром ей перезвонили из Киева, из Службы розыска и сообщили, что она может забрать тело в морге на ул. Оранжерейной, 9, в Киеве. «Ваш труп – №500», – сказали в трубку.

«Я сначала пыталась звонить в полицию сама. Но попадала в Управление полиции города Лубны. А кум каким-то образом попал в Службу розыска Киева. Мне оттуда перезвонили, взяли данные, второй звонок был через час. «У нас для вас плохие новости». Моя первая реакция: «Он в реанимации, побит?» – рассказывает Марина.

От службы супруга узнала, что Владимира нашли на остановке на ул. Урицкого (после переименования – ул. Митрополита Василия Липковского).

«Его госпитализировала с остановки скорая 12-й подстанции. Повезли в горбольницу №4. Оттуда — в морг на Оранжерейную. Ваш труп – №500″. Так и сказали — не муж, не тело вашего мужа. А труп», – подчеркнула Марина.

В службе розыска ей также сказали, что муж был доставлен с черепно-мозговой травмой, и теперь ей нужно приехать в Соломенское управление полиции за его паспортом.

«Когда мне сообщили, что Вова умер, и нужно приехать на опознание, я не поверила. Ведь он был на связи. Но сказали, что его идентифицировали, поскольку при нем был ID-паспорт», – говорит Марина.

В морг без следователя вдову и друзей Владимира не пустили. Приехав в Соломенское управление полиции, они связались со следователем Олегом Усатым, который сначала согласился с ними поехать в морг. Но по дороге передумал.

«Олег Эдуардович несколько раз кому-то звонил и спрашивал: «А я вообще должен ехать?» Рассказывал, что когда вызвали полицию, Володя был еще жив, а пока она доехала, он умер. Но куда доехали – на остановку, в больницу – он не сказал. А потом решил показать для опознания фото на телефоне», – рассказывает вдова бойца.

Опознала она мужа по рукам – на одном из пальцев была вытатуирована буква В, другой был сломан. «По лицу узнать было невозможно. Все в синяках и ссадинах, запекшаяся кровь из носа и ушей. На фото он лежал на какой-то каталке с открытыми глазами, у него был поднят свитер, с вмятиной в голове. Две трубки – во рту и в голове. Как мне позже объяснили врачи из медроты, где служил Володя, кровь из носа и ушей – признак черепно-мозговой травмы, а били его явно тупым предметом, возможно, битой», – рассказывает Марина.

По поводу трубки в голове следователь объяснил, что Владимиру делали трепанацию черепа. «Ему вызывали нейрохирурга», – сказал нам Олег Усатый. Но опять-таки, куда вызывали – на остановку? В больницу? В скорую? Ведь нам сказали, что он умер в карете скорой помощи», – возмущается вдова.

От следователя друзья Владимира узнали, что в час ночи он попал в больницу, где ему наложили швы на брови, а в три ночи его отпустили. А уже в 6:00 поступил повторный вызов – с ул. Урицкого.

«Он сказал, что упал сам, и его отпустили», – говорит нам следователь. Возможно. Все, кто побывал на войне, не признаются, что их побили. Но почему его отпустили первый раз, если был такой вызов. Ведь у него с собой документы были – и военный билет, и удостоверение УБД. Неужели это не повод его более серьезно обследовать? Да и без УБД, как врачи могли выпустить с такими серьезными травмами? Возможно, в скорой могли бы что-то сказать, следователь даже назвал имя врача. Но она со мной отказалась общаться – мол, обращайтесь официально в Центр экстренной помощи», — возмущается Марина.

Запись в заключении о смерти, которую Марина взяли у прокурора Соломенского района, гласит, что смерть Владимира Алехно наступила в карете скорой помощи от переохлаждения.

«Прокурор говорил, что переквалифицировать заключение можно – оставление в опасности, повлекшее за собой смерть от переохлаждения. Он обещал перезвонить. Но, увы. Видимо, из-за праздников о нас вообще забыли», – говорит Марина.

В полиции дело закрыли, а смерть назвали естественной

Следователь Соломенского управления полиции Олег Усатый сказал OBOZREVATEL, что передал дело в районное управление. Пресс-офицер полиции Соломенского района Киева Елена Мошко говорит, что дело закрыто. «Дело уже закрыто. Квалификация – естественная смерть. Установлено, что за несколько дней до этого было обращение в больницу, где ему предоставили медицинскую помощь. Между этими случаями прошло несколько дней», – говорит Мошко.

По ее словам, такая квалификация была определена согласно выводу судмедэксперта, в котором установлено, что смерть мужчины настала в результате переохлаждения тела. «А все повреждения, обнаруженные на теле, возникли задолго до наступления смерти. Потому не являются причиной смерти», – сказала OBOZREVATEL пресс-офицер.

Могли избить из-за игрушек

Марина Алехно уже 40 дней пытается найти свидетелей избиения мужа. За это время она успела получить на Viber гнусные сообщения от неизвестных, которые обычно пишут сепаратисты с востока о наших погибших воинах.

Она говорит, что с собой у него, кроме документов, двух телефонов, в которых были фотографии семьи, а также его друзей, был планшет, а также рюкзак, полный игрушек, которые он вез детям.

«Телефоны – это же зацепка, шанс найти. Один простенький, кнопочный, его вряд ли продадут. Тогда по свежим следам можно было определить хотя бы, где он находится», – считает Марина.

По ее мнению, полиция могла бы по камерам видеонаблюдения также поискать саму драку. Супруга проделала путь, по которому следовал ее муж: пришлось пройти в районе вокзала, поговорить с персоналом привокзальных кафе, поискать камеры видеонаблюдения.

«На мои просьбы откликнулась только охранная служба «Шериф», которая проверила свои камеры, на их периметре драк не было зафиксировано. Но ведь в других местах камеры есть. И можно было бы посмотреть. А на фотографии мужа среагировала одна из продавцов ближайших заведений «Смачне кафе». Говорила, что видела его, но когда узнала, что он убит, сказала, что ошиблась, хотя у нее тряслись руки, когда она обслуживала клиентов», – вспоминает Марина.

Как один из вариантов случившегося, она предполагает, что муж сидел в кафе и рассказывал о себе – что АТОшник, дальнобойщик, из рейса – кому-то, кто мог потом его избить и ограбить, решив, что в рюкзаке что-то ценное.

«Он, как и другие, на почве войны стал нетерпимым, очень болезненно реагировал на все новости из зоны боевых действий. Может, и подрался из-за этого. А еще водители маршруток, с которыми я говорила, предположили, что его могли не взять в салон из-за следов побоев, поскольку тут везде камеры. Они могли посоветовать пойти на остановку на Урицкого, где проходили маршрутки из Чернигова, которые проезжали Пырятин. Он от нас недалеко. Идти на остановку нужно через длинный темный переход, где нет камер. Там может произойти все. Вероятно, там его просто добили? Это могли быть гастролеры, которые грабят и бьют», – предполагает Марина.

По ее словам, на ее многочисленные объявления в СМИ о том, что она ищет свидетелей избиения, откликнулся только один человек. Да и тот оказался аферистом, который хотел заработать.

Четыре месяца рая

История отношений Марины и Владимира очень похожа на сказку, только конец у нее трагический.

Они познакомились в сентябре 2017 года, Владимир только месяц, как вернулся с войны. Работал таксистом и подвозил Марину домой. Ехать было долго, они по дороге разговорились.

«Я в нем сразу заметила что-то очень мужское – как будто бы была под защитой. Нет, это не была любовь с первого взгляда. Просто какое-то доверие», – вспоминает Марина.

К тому времени она год уже не жила с мужем, а на руках у нее было трое детей.

«Мы доехали до Пырятина, и он предложил выпить кофе. Я стояла ждала, пока его делали. Он отошел. И возвращается с длинной розой. «Это тебе». Для меня это был жест. Муж за 15 лет жизни ни разу цветы не дарил. А когда расплачивался за кофе, он открыл УБД. Я такое только у одного одноклассника видела. И он для нас был, как Бог», — вспоминает Марина.

Они доехали, она рассчиталась. Владимир взял номер ее телефона.

«Я ни на что не надеялась. Ну кому сейчас нужны чужие дети, трое? Он позвонил. Мы стали перезваниваться. Потом меня отправили в командировку. Он ездил меня забирал. Мы начали иногда встречаться. А потом по работе меня направили в Полтаву на четыре месяца, и он поехал со мной водителем», — рассказывает Марина.

Эти месяцы она называет «раем». Каждый день цветы, разные знаки внимания. «Парни, которые пошли на войну, они действительно мужчины, настоящие мужчины. Конечно, и там разные. Но 99% из них умеют любить, ценить, беречь женщину», –считает Марина.

Он купил семье дом, продав все, что у него было – землю, машину. Так сложилось, что у Владимира до тех пор не было своих детей. «Но он так любил детей и относился к ним, как к своим. Вы знаете, не каждый мужчина на такое способен – принять, переживать за чужих детей, как за своих. Он гулял с ними, купили собаку, все вместе ее выгуливали. А потом родилась наша Викуська, папина радость. Мы расписались. За эти 2,5 года мы столько успели – прожили целую жизнь. И это было сплошное счастье», – рассказывает Марина

Владимир служил в первом батальоне 14-й ОМБр, которая была сформирована на базе 51-й ОМБр, принимавшей участие в боях на границе, за Саур-Могилу, за Иловайск. В бригаде было много потерь. Но рассказывал о войне он мало.

«Киць, оно тебе не надо», – говорил он мне. Рассказывал, как они дружили, каши варили, как спали в окопах сначала. Потом им сделали блиндажи», – рассказывает Марина.

По ее словам, знакомые сейчас ей говорят успокоиться и жить дальше.

«А как мне успокоиться и смириться? Он не погиб в АТО, не разбился на машине в рейсе, его не схватил сердечный приступ. Мы обычная семья. У нас нет денег даже на адвоката. И получается, что мы ничего не можем доказать», – с горечью говорит Марина.

Место преступлений

Владимир Алехно не единственный пострадавший на вокзале. До 500 преступлений за 2019 год зарегистрировано на вокзале и ближайших к нему улицах – Пестеля, Митрополита Липковского, Симона Петлюры, Вокзальной. То есть практически ежедневно происходят драки, поножовщина, воровство, грабежи, разбои, у граждан находят наркотики «для личного употребления, которые случайно нашел на улице». Бомжи, бывшие зэки, безработные выискивают жертв, предлагая вначале выпить.

Один такой персонаж (трижды судимый, родом из Белой Церкви) в ноябре познакомился на привокзальной площади с мужчиной. Выпили, разговорились, поссорились, бывший зэк схватил нож и ударил собутыльника в живот, тяжело ранив.

Другой персонаж из Тернополя выслеживал прилично одетых мужчин «с деньгами», знакомился, предлагал выпить. А потом незаметно добавлял в алкоголь Цикломен. Это- капли для глаз, которые при попадании внутрь в больших дозах могут привести в лучшем случае к потери памяти и дезориентации в пространстве. В худшем случае – к параличу дыхания и коме. Почти бездыханных клиентов «тернопольчанин» потом обворовывал.

Промышляют здесь и карманники. Так, дважды судимый уроженец Горловки решил обчистить карманы пассажира, несмотря на его активное сопротивление. Вытащил мобильный.

Пьяной компании, устроившей «пир» на ул. Пестеля, хотелось еще добавить. Решили ограбить местного жителя, который шел на вокзал пешком. Избили, обчистили.

Одному из водителей что-то не понравилось у другого, подъехавшего на «Субару». Взял нож и набросился решать вопросы.

Сейчас эти виновники конфликтов под арестом и ждут приговора. Некоторым грозит до 7-8 лет тюрьмы.

А сколько таких ситуаций, когда виновник не найден, как в случае с Владимиром Алехно? Что уж говорить об обычных гражданах, если даже семья героя-АТОшника оказалась незащищенной. Ведь несмотря на наличие документов, никто даже не попытался разобраться в истории воина и найти виновников.