Юристы рассказали о том, какие проблемы остались за кадром
Принятие закона о запрете на проведение силовиками «маски-шоу» в отношении бизнеса само по себе не гарантирует, что теперь у предприятий не будут, например, изымать технику при обыске. Юристы предупреждают о том, что благие намерения законодателя могут разбиться о суровую реальность следственных действий.
Напомним, закон о защите бизнеса от злоупотреблений представителей власти во время следственных действий (№2213) был опубликован 7 декабря в газете «Голос Украины» и с этой даты официально вступил в силу. За исключением некоторых положений, которые заработают с 1 января 2019 года, в частности, об обязательной фиксации на видео судебного разбирательства.
Юристы рассказали UBR.ua, какие сложности могут поджидать предпринимателей уже после начала действия закона, получившего прозвище «маски-шоу стоп». Например, нерешенным остался вопрос ответственности правоохранителей за материальный и моральный ущерб, причиненный при обыске. Также не урегулирована процедура привлечения эксперта при обысках и копировании информации с электронных носителей.
Видеофиксация следственных действий
Новый закон гласит, что любые обстоятельства, указанные в протоколе, но не зафиксированные на пленке, нельзя будет использовать в суде. Соответствующий носитель будет неотделимым приложением к протоколу. Что призвано обеспечить соблюдение процедуры обыска. Более того, если к обыску не допустили адвоката, то доказательства также можно будет признавать недопустимыми.
Также новый закон вводит наказание в виде ограничения свободы до 5 лет за разглашение данных досудебного следствия, которые унижают человека.
«Не секрет, что рассмотрение ходатайств следователя, в том числе, об обыске или выемке, часто происходит в течение буквально нескольких минут, а то и секунд, когда следователь приносит в суд проект определения, который подписывается не глядя. Очевидно, что в таких случаях о рассмотрении материалов ходатайства и адекватной оценке оснований для его удовлетворения следственным судьей речь идти не может», — рассказал UBR.ua старший юрист практики защиты бизнеса и уголовного права ЕПАП Украина Орест Стасюк.
Новый нацелен если не искоренить, то усложнить такую плачевную практику, вводя требование обязательной технической записи хода рассмотрения ходатайств следственным судьей (кроме, ходатайств о проведении негласных следственных действий).
Но здесь законодатель оставил лазейку для следствия: если в обоснование поданного ходатайства о разрешении на обыск были предоставлены результаты негласных следственных действий, суд может запретить доступ стороне защиты к записи заседания.
«Правда, вводится в действие эта поправка только c 1 января 2019 года. Открытым остается вопрос, откуда к этой дате взять недостающих следственных судей, которые заполнят сотни вакантных мест и смогут добросовестно и вовремя слушать ходатайства», — говорит Орест Стасюк.
Адвокат, партнер Esquires Афанасий Карлин отметил UBR.ua, что обслуживание соответствующей аудио-видеоаппаратуры, администрирование полученной информации, а также обработка и анализ скопированной следователями/прокурорами информации с серверов и прочих телекоммуникационных систем потребует расширения штата силовиков профильными специалистами.
«Возникает логический вопрос: имеет ли государство Украина дополнительные средства на полноценную реализацию этих положений», — заметил Карлин.
Мало того, закон разрешает копирование информации с компьютеров, серверов и лишь при помощи специалиста.
Изъятия техники продолжатся
Как правило, присутствие специалиста на обыске крайне редкое явление. Получается, что закон закрывает возможность следователю самостоятельно, без специалиста, скопировать информацию с компьютера и таким образом оставить технику собственнику. Но вряд ли следователи будут так поступать.
Как поясняют юристы, в большинстве случаев изъятая на обысках техника направляется на экспертизу, где долгие месяцы ждет своей очереди на проведение исследования. Оснований для изменения такой практики закон не содержит.
Как пояснила UBR.ua юрист юридической фирмы «Астерс» Наталья Мисник, попытки ограничить действия силовиков при обыске случались и ранее. Например, весной 2015 года вступил в силу закон «О дерегуляции бизнеса» №1580, запрещающий изымать серверы без постановления суда. Авторы закона надеялись, что благодаря этому сократится количество изъятий серверов при обысках и блокирования работы проверяемых компаний.
«Но чуда не случилось, и правоохранители нашли выход из ситуации: постановления судов стали дополнять перечнем оборудования для изъятия, но фактически этому перечню никогда не стремились соответствовать и изымали все, что попадалось под руку», — объясниоа Мисник.
По словам юриста, не решенным остался вопрос ответственности правоохранителей за материальный и моральный ущерб, причиненный при обыске. Также не урегулирована процедура привлечения эксперта при обысках и копировании информации с электронных носителей.
Однозначным плюсом можно считать допуск по закону адвоката во время обыска. До сих пор на сторону бизнеса неоднократно становилась прокуратура. Например, в феврале 2016 года Генеральный прокурор подписал официальное письмо № 0416-36исх-82окв-16, в котором поручил руководителям региональных прокуратур принять меры для борьбы с не допуском адвокатов к проведению следственных действий.
«Письмо Генпрокуратуры не является законом и источником права, поэтому многие следователи им пренебрегали и продолжали блокировать адвокатам доступ во время обысков», — отметил UBR.ua старший юрист ILF Андрей Поддыймай.
Процедурные вопросы
Еще одним позитивным нововведением в уголовный процесс является институт «лица, права или интересы которого ограничиваются во время досудебного расследования». За этим термином кроется бизнес и лица, по отношению к которым ведутся следственные действия. Но они не имеют статуса подозреваемого или обвиняемого.
По словам Ореста Стасюка, законодатель дал инструменты для самозащиты бизнесу, который де факто являлся бесправным участником уголовного процесса без определенного статуса. Который к тому же ничего не может оспорить.
«Но есть и ложка дегтя в позитивных, на первый взгляд, изменениях: инструментов для самозащиты мы получаем совсем немного — право ходатайствовать об ускорении процесса и обжаловать затягивание процессуальных сроков. Поэтому, вопрос эффективной защиты остается открытым», — убежден Стасюк.
За кадром остался также вопрос снятия арестов со счетов юридических лиц. Процедура снятия ареста со счета компании может занять до двух месяцев. Это обусловлено тем, что при снятии ареста со счета банк не является стороной по делу и суд в большинстве случаев самостоятельно не уведомляет банк о необходимости снятия ареста.
«При этом банки отказываются принимать от адвокатов оригиналы решений судов, о снятии ареста ссылаясь на локальные акты НБУ. Таким образом, решения суда о снятии ареста с банковского счета выполнить очень проблематично, но вполне возможно», — заметил Поддыймай.
При этом счета арестовываются практически мгновенно, а, чтобы разморозить их, нужно потратить немало времени и сил. Процедура снятия ареста может занять от 3 дней до 2 месяцев (зависит от банка). Поэтому юрист считает полезным внесение в УПК изменения о том, что в случае отмены ареста банковского счета суд обязан немедленно уведомить об этом банковское учреждение, о необходимости разблокировки счета в течение 24 часов.
- dsq_needs_sync:
- 1
