Фейки в операциях влияния: от СССР до сегодняшнего дня

АВТОР: ГЕОРГИЙ ПОЧЕПЦОВ

Фейки, как и конспирология, отражают ментальную карту обычного человека. Они заполняют в ней те пробелы, которые не могут или не хотят заполнять медиа. Это как бы альтернативные медиа, которые иногда поднимаются до вершин своей славы, как это было с информационными войнами, которые вел в США А. Джоунс, которого по единогласному решению убрали из своих инфопространств американские технические платформы, не взирая на возникшие в ответ дискуссии о свободе слова и первой поправки к конституции, защищающей свободу слова граждан от притеснений со стороны государства.

Мы имеем две шкалы — правда и ложь, а также свобода и запрет. В результате имеем четыре сочетания:

— свобода правды,

— свобода лжи,

— запрет правды,

— запрет лжи.

Здесь хорошими являются только свобода правды и запрет лжи. Но сложность составляет определение лжи, на котором «сыграли» технические гиганты, которые не захотели запрещать фейки, главным из которых оказался Фейсбук. Цукерберг акцентирует, что человек может искренне заблуждаться, а не сознательно врать. То есть реально он вводит фейки 1 и фейки 2. В результате фейки 1 получили право на распространение, а Фейсбук — на свои прибыли. При этом Фейсбук снова как бы ушел от ответственности, свойственной традиционным медиа, которые боролись за достоверность своих сообщений.

В  мире все взаимосвязано, приход фейков пришелся не только на время интернета, но и на еще один тренд: мы живем сегодня в мире уничтожения любых авторитетов, а это говорит о том, что существовавшие раньше «эвересты», откуда истекли потоки мудрых истин не столько иссякли, как оказались никому не нужны. Это как университет, где исчезло деление на профессоров и студентов, но все сразу стали не студентами, а профессорами.

Равноценные потоки и являются средой порождения и обитания фейков. В целом это очередной этап разрушения системы асимметричных коммуникаций. Сначала резко асимметричные коммуникации создала религия, где непререкаемым авторитетом были не только боги, но и жрецы-священники. Ни одно слова, ни одна мысль не могли им  перечить. Сегодня в мире идет рост атеизма. США имеют сегодня 26% населения, признающих себя атеистами [1 — 2]. Частично этот рост объясним тем, что аналитическая (рефлексивная) система обработки информации связана с неверием, в то время как интуитивная — с верой [3].

Есть еще один аспект — представители разных религий агрессивно относятся друг к другу. Но одновременно все они трактуют моральные отклонения как реализацию атеизма [4]. Предубеждение против атеистов распространено по всему миру. У статьи на эту тему качественное название: «Атеистические рога и религиозные нимбы: ментальные представления атеистов и теистов» [5].

Двадцатый век породил идеологические государства, которые строились на отрицании базовых идей других. Если фашистская Германия вела войну физическую, то либеральный и коммунистический проекты впоследствии вели между собой войну холодную, то есть войну информационных потоков, где каждая из сторон обвиняла другую в ереси и лжи, используя почти те же слова, которые использовались до этого в религиозных войнах.

Двадцать первый век трансформировал всю систему информирования за счет порождения информации с помощью социальных медиа, задав потенциальную возможность говорения для всех. Он убрал печать авторитетности с любого потока, что привело к появлению фейков, которые, как и конспирологию, мы можем определить как неумные мысли от неумных людей.

Остальные варианты таковы:

— умные мысли от умных людей — традиционные СМИ, вспомним, как мы раньше искали газеты с любыми журналистами,

— умные мысли от неумных людей — анекдоты и слухи, особенно советского времени, поскольку они только пересказывают чужое «творчество»,

— неумные мысли от умных людей — пропаганда, поскольку она создается теми, кто хочет обмануть других,

— неумные мысли от неумных людей — фейки и конспирология, поскольку люди транслируют то, чему нет соответствия в действительности.

Мы не вкладываем ничего отрицательного в понятие «неумных людей». Просто речь идет о только о том, требуют ли эти мысли тиражирования и распространения. Ведь человечество все время разговаривает, порождая информационные потоки. Если мы начнем все это тиражировать, то в результате получим такой информационный ком, который будет пострашнее Интернета. Хотя приведенная классификация носит, конечно, условный характер.

В прошлом в случае асимметричных коммуникаций, когда говорил Лев Толстой, все его слушали. В случае сверх-симметричных коммуникаций все кричат, никто никого не слушает. В случае сверх-асимметричных — над всеми летает одна громкая коммуникация, и любой другой голос будет не слышен, поскольку будет подавлен либо громкостью и тиражированием, либо авторитетностью.

Включенность нового поколения в электронные коммуникации, а именно по нему, а не по старшему поколению видны все тренды, превосходит все ожидания. В США 95% тинейджеров имеют смартфоны, 45% — почти все время находятся в онлайне [6].

Уходит приверженность Фейсбуку. Его место занимают другие платформы. Если в 2015 г. 71% тинейджеров были пользователями Фейсбука, сегодня — это уже  51%. Причем те, кто живут в семьях, зарабатывающих мало, являются приверженцами Фейсбука: до 30 тысяч в год — 70%, от 30 до 75 тысяч — 56%, выше 75 тысяч — 36%.

Социальные платформы несут свои собственные искажения в мир. Инстаграм отражает тренд значимости внешнего над реальностью. Как пишет один из молодых людей: «Наше поколение выросло с пониманием того, что имидж, который мы производили, значил больше, чем то, каковы мы на самом деле. Мы верили, что это не из-за злого, внешне введенного положения вещей, а потому, что это было действительно правдой. В результате ничего из того, что мы делали, не ощущалось органичным» [7].

Возникло давление со стороны изображений — люди идут к пластическим хирургам, чтобы подправить свою внешность после селфи [8].  И, как мы и предсказывали, появились новые типы фейков на основе визуальности [9]. И эти фейки имеют гораздо большую достоверность в глазах потребителя информации.

Свобода слова, по сути, защищает свободу высказывания, ничего не говоря о правде и лжи. Это разграничение стоит на порядок дальше. И именно там может быть включено судебное разбирательство. В том числе и по этой причине современный мир вдруг утонул в новых  терминах, которые раньше даже не могли прийти в голову.

 Еще в 2005 г. зафиксировали новое слово «truthiness», в 2016 оксфордские словари номинировали на слово года «post-truth», а в  2017 «fake news», увеличив свое употребление на 365 процентов, возглавили список претендентов на слово года [10]. Постепенно проблема правды стала проблемой доверия [11].  И это действительно так, поскольку фейки распространяют естественным образом те, кто в них верит. То есть фейки идет по информационной цепочке людей, которые в него верят. Более того, они рады тому, что наконец нашли своих единомышленников.

Твиттер из всех платформ дольше всех сопротивлялся введению запрета на конспирологию А. Джоунса, в том числе выдерживая шквал критики. Состояние дел сегодняшнее можно увидеть по следующим словам: «Первая поправка является принципом, который существует, чтобы защищать от потенциального притеснения со стороны государства, гарантируя, что нас не бросят в тюрьму за слова, которые не понравятся государству. Это важная проверка очень мощного института, ограничивающего вред, который он может принести. У Твиттера нет власти бросать людей в тюрьму, в действительности, большая потенциальная угроза Твитера для общества лежит не в его возможности  закрыть чей-то аккаунт, если там используют расистские ругательства, но вред, который он нанес и продолжает наносить, подпитывая кислородом  угрожающим и самым деструктивным элементам, таким, которые лучшие и более цивилизованные сообщества и платформы запретят не только ради своих наиболее уязвимым членам, но ради нормального дискурса в целом» ([12], см. также [13]).

Возникают новые правила того, что можно обозначить, вероятно, коммуникативным правом в отличие от традиционного информационного [14]. Здесь трактуется онлайновая коммуникация с точки зрения первой поправки, что «частные платформы реально делают для модерирования контента, создаваемого пользователями и почему они делают это». И в чем состоит саморегуляция этих платформ.

Есть еще одно понимание всей этой ситуации соотношения/несоотношения с правдой, если несколько поменять точку отсчета. Все вокруг говорят об информационных операциях, описывая российское вмешательство, но, вероятно, их следует считать операциями влияния.

Как мы видим отличие информационных операций от операций влияния? Основное отличие, из которого вытекают все остальные, состоит из разных объектов воздействия. Информационные — направлены на индивидуальное сознание, а операции влияния — на массовое. Отсюда вытекает, что главным заказчиком информационных операций будут военные, а операций влияния — пропагандисты. Хотя есть ситуации совмещения этих ролей, в результате чего мы получим военных пропагандистов, которые работают с населением чужой страны.

Однако — и тут появляются фейки — воздействие на массовое сознание совершенно иное, оно требует использования социального давления, а не только информации. Именно по этой причине российские информационные операции были, например, направлены на создание хаоса, то есть активировались группы противоположных интересов, каждую из которых также «поднимали», опираясь на индивидуальное (микротаргетинг) и массовое воздействие.

Это было сделано в президентских выборах (США, Франция) и во влиянии на референдумы (Брекзит и Каталония), а также уже после выборов в 2017 году в Шарлотсвилле [15 — 20]. Там в результате произошла гибель одного человека, но это был марш против снятия статуи генерала-конфедерата уже во время правления президента Трампа.

Швеция выпустила инструкцию, как бороться с операциями влияния, где они определяются следующим образом, причем они заданы как «операции информационного влияния»:  «Деятельность в сфере информационного влияния состоит в нацеленности на формирование общественного мнения нелегитимным, хотя не всегда незаконными путями, иностранными акторами или их представителями. Эта направленность служить для поддержания и усиления дипломатического, экономического и военного давления, поскольку информация рассматривается как важный мультипликатор в сфере гибридного влияния» [21].

Возникает и такой феномен как работа в рамках дискуссии, который также можно отнести к операциям влияния [22]. Его особенно и нет в информационных операциях, где ставится более простая задача размещения нужного сообщения в нужном месте и в нужное время.

Весь мир столкнулся с тем, что система получения информации населением «сломалась». Произошел сдвиг в сторону от объективного информирования к оценочному, интерпретирующему.  В принципе это заложено в систематике работы традиционных медиа, которые никогда не рассказывали обо всем, хотя бы потому, что это невозможно. Они повествовали об «отобранных» ими кусочках действительности и молчали о других. Они могли быть даже правдивы в своих рассказах об этих кусочках, но их неправда состоит в нерассказе о других.

При этом медиа сегодня оцениваются по количеству активного реагирования потребителями (лайки, репосты, комменты) [23]. Эта активность практически отсутствовала в прошлом. Эта ситуация моделируется и традиционным телевидением. Например, российские политические ток-шоу используют квази-политологов из Украины, Польши и Америки. Например, об украинском представителе В. Ковтуне так пишет оппозиционная российская пресса:  «Убежденность российской аудитории в том, что на телевидении у нас есть «дискуссии», — главная заслуга Ковтуна, не считая растущих рейтингов ток-шоу с ритуальными избиениями «украинского политолога»» [24].

Операции влияния опасны из-за своей неожиданности и необычности, поскольку их воспринимают как естественные, а не искусственно созданные коммуникации. ПРичем используются они достаточно широко. Например, сегодня обнаружены российские тролли, которые были нацелены на то, чтобы повлиять на отношения Израиля и США [25].  60% постов с фальшивых аккаунтов поддерживали отношения Нетаньяху и Трампа, часто критикуя Обаму. 25% — рассказывали о коррупционном расследовании  Нетаньяху, 15% — концентрировались на новостях. При этом российские аккаунты были нацелены не на израильтян, а на американцев, где Израиль является одной из тем поляризации. Тролли пытались влиять на правые силы, пытаясь привить им позитив к Нетаньяху.

Российские операции влияния имеют четкий первоисточник — это время Шелепина как руководителя КГБ и исходный его план перестройки, который потом «по наследству» перешел к Андропову, а реализован Горбачевым

С. Григорьянц пишет об этом плане достаточно детально, часто цитируя книгу Голицына, считая ее достоверным источником [26]. Григорьянц видит начало будущих псевдоперемен задолго до начала перестройки: «В 1958 г. Миронов и Шелепин (еще первый секретарь ЦК ВЛКСМ) обсуждают с Хрущевым и Брежневым идею трансформации КГБ в более гибкую, сложную структуру, способную, по образцу ОГПУ и Коминтерна, стать действенным орудием политики. Их инициатива была вознаграждена назначением на важнейшие партийные посты – Шелепин был назначен главой отдела партийных органов союзных республик ЦК КПСС, а через несколько месяцев — председателем КГБ. Миронов на еще более ключевую должность — главой отдела административных органов ЦК КПСС» [27].

В 1959 г. Шелепин проводит совещание с высшими офицерами, основное содержание его доклада таково:

«- главные враги СССР — США, Великобритания, Франция, Западная Германия, Япония, все страны-члены НАТО и других военных союзов, поддерживаемых Западом;

— спецслужбы всех стран восточного блока должны быть мобилизованы на оказание влияния на западные страны с целью подрыва их единства;

— агентура КГБ среди интеллигенции должна быть переориентирована на внешние контакты;

-вновь созданный отдел дезинформации должен работать в тесном взаимодействии с партийно-государственным аппаратом. Все партийные руководители, начиная с первых секретарей республиканских компартий, должны оказывать органам КГБ всестороннее содействие;

— следует планировать совместные дезинформационные операции со спецслужбами коммунистических стран» [27].

В 1959 г. создается Управление Д (дезинформация) под руководством полковника, а потом и генерала И. Агаянца. Среди примеров его работы упоминается даже такое: «в Советском Союзе «Управление «Д» осуществляло тренировочные операции по подготовке «общественных движений» не только в Западной Германии, но и во Франции. Очень характерным было также активное участие КГБ (и даже лично Шелепина) в совершенно безобидных чтениях своих стихов начинающими поэтами на площади Маяковского, почти сразу же после возведения там в 1958 году памятника «горлану и главарю». Естественно, на площади собиралось до сотни слушателей, сперва случайных, потом постоянных» [27].

И в том же 1959 г. происходит очередной съезд партии, позволивший обновить базовые представления о текущем моменте, что также развязывало руки: «Основной темой XXI съезда КПСС в 1959 году и была выработка новых направлений внешней политики СССР в соответствии с «планом Шелепина», а на самом деле та зависимость, в которую попадает, не понимая этого Хрущев, который под влиянием Аджубея начинает возлагать на Шелепина все большие надежды.

То есть «план Шелепина» по сути своей не был совершенно новым проектом, но это была гигантская крупномасштабная переориентация, глобальное изменение приоритетов во внешней, а во многом и внутренней политике СССР, утвержденная в 1959 году ЦК КПСС и в которой в равной степени были задействованы и КГБ СССР и ЦК ВЛКСМ и Совет Министров (в первую очередь — Министерство Культуры) и аппарат самого Центрального Комитета. Проблема, однако, была в том, что для реализации этого сложного, многоходового и хитроумного плана — попытки сделать Советский Союз более динамичным, привлекательным и тем самым способным, используя еще живые во всем мире и в особенности в Европе идеи всеобщего коммунистического благоденствия (маленький Париж по-прежнему был окружен «красным кольцом» коммунистических муниципалитетов), продолжить дело Ленина и Сталина и распространить коммунистическое влияние по меньшей мере до Атлантики, что — этот план было некому осуществлять в первую очередь в оцепеневшем от страха, насилия и лжи Советском Союзе. Шелепин, естественно, мобилизовал управляемый им комсомол, а через КГБ — остатки Коминтерна» [28].

Кстати, когда Хрущев уходил с Пленума, на котором его сняли, прощаясь и, пожимая руку Шелепину, он сказал: «С тобой они поступят еще хуже».

Изменение правил игры во взаимоотношениях КГБ с обществом можно увидеть и по работе с музыкантами. Музыкант С. Жариков описывает ситуацию с роком в СССР. Вот три его высказывания  [29]:

— «Что касается КГБ, то 13-й Отдел 5-го Управления КГБ СССР, с которым я действительно сотрудничал, больше занимался структурированием досуга молодежи и информационным обеспечением партии, чем запретами. Даже напротив, как мне известно, он всегда выступал против так называемых «перегибов на местах». Так было, например, в случае с Егором Летовым, в котором я попросил разобраться своего тогдашнего куратора, и он реально помог музыканту избежать психушки»;

— «Меня посылали в командировки, как сейчас сказали бы, под прикрытием, чтобы получить отчеты, по форме больше напоминающие экспертизы-рекомендации, которые я всегда делал, как правило, положительными»;

— «Рок-клубы создавались при прямом участии КГБ. Это абсолютно точно».

 И его очень интересное наблюдение по поводу культурной инновации: «По большому счету любое настоящее искусство опасно, но в институциональном государстве творчество тоже институционализируется и, как правило, используется системой как системная инновация. Потому там нет этого деления на «попсу» и «непопсу». Здесь же ты сразу попадаешь под раздачу именно как конкурент в среде, где конкуренция априори недопустима. Вот почему трэш «рулит». Использование вторичного материала не сканируется государством как угроза, и потому любая инсталляция, состоящая из него, обязательно включает в себя ссылку на власть. Получившийся гипертекст уже не раздражает ее, хотя может иметь все признаки уникального произведения».

В статье о его группе ДК приводится такое высказывание И. Кормильцева: «В одной из своих статей Сергей Жариков (ДК) утверждает, что Артем Троицкий, Илья Смирнов и Миша Сигалов были тремя агентами КГБ, каждый со своим спецзаданием в отношении русского рока. Возможно, так оно и было, Жарикову видней, поскольку сам он, судя по всему, вел какую-то четвертую, особенно хитроумную разработку» [30].

И. Кормильцев в одной из многочисленных частей этой статьи иронически говорит о российской реакции на майдан 2004 года: «Паника, охватившая кремлевскую элиту после осенне-зимних украинских событий 2004 года, была бесстыдно откровенной. Как известно в 1949 году тогдашний министр обороны Джеймс Форрестол выбросился из окна с криком «Русские идут!» Так вот зимой 2005 года складывалось впечатление, что, если бы в Кремле (или на Старой площади) появилась большая группа строительных рабочих в оранжевых тужурках, из окон административных зданий посыпались бы, словно на картине Магритта, самоубийцы в дорогих костюмах. Сейчас уже не столь важно, откуда исходила та паническая волна — с самого ли верха или же ее искусно поднимала политтехнологическая братва, предвкушая распил денег, выделенных на борьбу с «оранжевой угрозой» — важно, что волна поднялась. А тут еще — очень ко времени — и «льготные волнения», которые напомнили обитателям Пентаграммы о том, что народ может однажды оторваться от созерцания Петросяна и стать субъектом реальной политики».

К сожалению, мы можем констатировать, что уйти от телевизора на сегодня население не в состоянии. И оторвать его от Петросяна может только смакование развода Петросян со Степаненко. И самого Петросяна не страшит то, что его фамилия стала мемом шуток не очень хорошего качества.

Почему именно рок-клубы заинтересовали КГБ? С одной стороны, как это писали о первом ленинградском рок-клубе, который КГБ само и создавало, это было попыткой собрать всех под одной крышей, а не бегать за ними по гаражам. С другой стороны, это активный элемент общества, который своей музыкой имеет выход на широкую аудиторию, это не, например, филателисты, которые общаются друг с другом. Так что «управляемая демократия» В. Суркова ведет свои корни оттуда.

Советский тип управления скорее можно охарактеризовать как замедление некоторых процессов, например, демократизации, а не как собственно управление. По этой причине и создавались якобы независимые структуры со встроенной в них механизмом торможения.

Новый тип игры с обществом спецслужб имеет свою еще более далекую историю. П. Судоплатов вскользь упоминает и Е. Евтушенко в этом же контексте: «Идеологическое управление и генерал-майор из разведки КГБ Агаянц заинтересовались опытом работы моей жены с творческой интеллигенцией в 30-х годах. Бывшие слушатели школы НКВД, которых она обучала основам привлечения агентуры, и подполковник Рябов проконсультировались с ней, как использовать популярность, связи и знакомства Евгения Евтушенко в оперативных целях и во внешнеполитической пропаганде. Жена предложила установить с ним дружеские конфиденциальные контакты, ни в коем случае не вербовать его в качестве осведомителя, а направить в сопровождении Рябова на Всемирный фестиваль молодежи и студентов в Финляндию. После поездки Евтушенко стал активным сторонником «новых коммунистических идей», которые проводил в жизнь Хрущев» [31].

Мы можем искать такие отклонения от «классической» работы спецслужб до бесконечности. Во время Андропова их становится еще больше. Становится понятно, что государство, исчерпав методы жесткой силы, переходит если не к силе мягкой, то силе умной, которую Дж. Най определял как сочетание жесткой и мягкой силы для достижения целей.

Вероятно, для таких более тонких целей было создано еще одно управление: «Кроме управления «Д», руководимого Иваном Агаянцем (начальником факультета политической разведки в Высшей школе КГБ), было создано и совсем уж загадочное управление по дезинформации, руководимое лично Шелепиным, близко сотрудничавшее не только с МИД’ом и Иностранным отделом ЦК под руководством Бориса Пономарева, как бы сменившим Коминтерн, но и такой любопытной структурой как ГКЭС (Госкомитет по науке и техники), который не просто формировал заявку внешней разведке для кражи необходимых научных и технологических секретов, но и посылая ученых на Запад (шесть раз, к примеру, по его собственному признанию, с помощью Джермена Гвишиани ездил в США Гавриил Попов) давал им наиболее профессиональные инструкции, какая именно информация интересна КГБ и какую дезинформацию необходимо внедрить в научные и военные круги западных стран. Позднее именно эта служба стала наиболее важной для Юрия Андропова — характерен его интерес к «Римскому клубу» и Бильдербергскому научному центру» [33].

Андропов культивировал создание тайных каналов связи с Западной Германией и США [34]. Как до этого, были операции влияния, направленные на то, чтобы генерал Де Голль не находился в орбите США. В Западной Германии подогревался антисемитизм, создавались искусственные его проявления, чтобы также вывести страну из западного признания, введя в конфликт с другими. Кстати, последние примеры удивительно точно описывают модель российских интервенций в американские президентские выборы, направленные на резкое усиление поляризации общества вплоть до столкновений на улицах.

С. Григорьянц с большой долей доверия относится к Голицыну, хотя, когда мы, например, ранее писали о нем, то рассматривали его частично как конспирологию. И вообще весь этот акцент на Шелепине представляется неким преувеличением, тем более, что многие в своих воспоминаниях его характеризуют его как просталински настроенного. Весь позитив связан только с тем, что Шелепин не добрался до кресла № 1, а если бы он реализовал свою мечту, то это было бы так, как с Андроповым, все усилия которого были потрачены на то, чтобы добраться до власти всеми доступными и недоступными способами. И на этом все завершилось.

Достаточно прочесть хотя бы заметки об Андропове В. Легостаева, чтобы понять, как он далек от образа, созданного медиа [35]. Кстати, Легостаев вспомнил и Шелепина: «в те дни в памяти еще не стерся грубый инцидент, имевший место в 1975 г. во время визита в Англию делегации советских профсоюзов во главе с председателем ВЦСПС Шелепиным. В 1958-1961 гг. Шелепин работал председателем КГБ. Несмотря на то, что с той поры и до момента визита прошло без малого полтора десятка лет, в Англии были инициированы шумные протесты против приезда в страну «ищейки КГБ и душителя свободы». Получился большой скандал, положивший конец политической карьере Шелепина. И вот теперь не кто иной, как сама английский премьер Маргарет Тэтчер прибыла в Москву, чтобы лично воздать дань уважения и присутствовать на похоронах человека, который прослужил в роли председателя КГБ в пять раз дольше Шелепина. Разве не удивительно?».

Получается, что сильные игроки того времени оставались на плаву, потому что были «своими» для всех режимов, плавно переходя от просталинской к анти-сталинской риторике, когда это требуется. Главным была способность удержаться в кресле.

В. Семичастный, которого Брежнев убрал с поста председателя КГБ, хотя он «обеспечивал» снятие Хрущева, вспоминал: «На мое место поставили Андропова. Мало того, что он был, что называется, «из своих», из секретарей ЦК, но и еще в одном… в еще более важном отношении он был, так сказать, благонадежнее меня. Если я, как говорится, слишком много знал о Брежневе и из-за этого Брежнев предполагал какую-то зависимость от меня, то с Андроповым было как раз наоборот: в распоряжении Брежнева находились две «тяжелые карельские тетради» Куприянова об излишнем усердии Андропова в так называемом расстрельном «Ленинградском деле»…» [36]. Кстати, это объясняет стремительный приезд Андропова сразу после смерти Брежнева к нему домой, откуда он увез бронированный портфель с документами. Вряд ли Брежнев так оберегал государственные документы…

А. Яковлев, которого, правда, обвиняли, что он если не американский шпион, то агент влияния, отрицательно относился к Андропову. Вот как он сыронизировал в ответ на вопрос об Андропове: «Я бы предложил выпустить роскошно изданную книгу, состоящую из двух частей. В первой части – донос второго секретаря Карельского обкома КПСС Андропова на первого секретаря того же обкома Куприянова. В своем доносе тов. Андропов извещал вышестоящее партийное начальство о неправильной партийной линии, которую проводит тов. Куприянов, о его действиях и высказываниях, противоречащих партийным установкам… Куприянов был тогда арестован и провел в лагерях 10 лет. А первым секретарем обкома стал тов. Андропов. Много позже выяснилось, что его донос состоял из сплошного вранья. Куприянов был реабилитирован. А вторая часть этой книги – письмо председателя КГБ СССР Андропова в Политбюро ЦК КПСС «об антисоветской деятельности» Сахарова и Солженицына. И его регулярные докладные записки в то же Политбюро об инакомыслящих. О том, что они враги народа, что они занимаются подрывной деятельностью против социализма, подрывают доверие граждан СССР к коммунистической партии и к той правде, которую партия несет народу» [37].

И еще: «Как можно было относиться к вдохновителю кровавых венгерских событий? Тогда, в 1956 году, будучи послом СССР в Венгрии, Андропов телеграммами бомбардировал ЦК, подзуживал руководство, чтобы ввести в Будапешт войска, пугал: иначе, мол, коммунистический строй в Венгрии падет. Подзуживание закончилось большой кровью, о роли Андропова в тех событиях я знал. Знал и о том, что с его подачи в СССР началась карательная медицина. Именно Андропов разработал систему, по которой инакомыслящих объявляли сумасшедшими и отправляли на принудительное лечение, где подвергали нечеловеческим пыткам. После хрущевских разоблачений проводить открытые политические процессы было не слишком удобно. Вот Андропов и придумал: советский человек, будучи в здравом уме, не может выступать против коммунистической системы – такой замечательной и гуманной. А если все-таки выступает, значит, ненормальный. Андроповское руководство к действию было таким: инакомыслящих в СССР нет. Есть либо уголовники, либо душевнобольные. Однажды премьер-министр Канады Пьер Трюдо попросил меня уведомить Москву о его беспокойстве за судьбу одного из правозащитников. Я уведомил и получил ответ от Андропова: «Передайте Трюдо, что в нашем социалистическом обществе права человека защищены в такой степени, какая и не снилась людям в капиталистических странах». Услышав это, Трюдо с грустью сказал мне: «А мне говорили, будто Андропов – умный человек».».

Как видим, наше восприятие зависит от того, какую линию в освещении принимают медиа. Если они поднимают Андропова, то и мы движемся вслед за ним. Это тот же фейк только государственного масштаба, поскольку образ человека насыщается теми характеристиками, которые хочет в нем видеть массовое сознание.

 Конечно, интриги на самом верху СССР были более сильны, чем внизу. И они тоже, конечно, отражались на эффективности работы и жизни страны. И первых лиц не столько беспокоили настроения внизу, поскольку система казалась незыблемой, как настроения рядом сидящих за столом членов политбюро, каждый из которых хотел сидеть в своем кресле как можно дольше.

В. Гришин, например, более мягко излагает снятие Хрущева, говоря, что никакого заговора не было: «Теперь часто пишут и говорят о каком-то заговоре против Н.С. Хрущева. Как свидетель и в какой-то мере участник тех событий должен сказать, что никакого заговора (как пишут, «дворцового») не было. Просто созрели условия, возникла острая необходимость изменений в высшем руководстве партии и страны. В ЦК партии образовалась группа деятелей, взявших на себя непростую задачу — заменить Н.С. Хрущева на посту Первого секретаря ЦК и Председателя Совета Министров СССР. Это было рискованное дело, связанное с возможными тяжелыми последствиями в случае неудачи. Идейным (если можно так сказать) вдохновителем этого дела являлся Н.В. Подгорный — член Президиума и секретарь ЦК. Практическую работу по подготовке отставки Н.С. Хрущева вел Л.И. Брежнев, являвшийся, по существу, вторым секретарем в ЦК партии» [38].

Кстати, точно так, то есть не как на переворот, смотрел на эту ситуацию и В. Семичастный. И еще одно замечание — при подключении такого большого числа людей, даже А. Яковлев тогда по поручению М. Суслова писал о будущем снятии статью для газеты «Правда», где и прозвучали эти известные слова о волюнтаризме Хрущева, — трудно удержать переворот в тайне.

Гришин также высказался и об Андропове: «У Ю.В. Андропова были недостатки в характере, проявлялись они и в работе. Он не был лишен высокомерия, некоторого зазнайства, излишней самоуверенности и даже надменности. Допускал иногда принятие неглубоко продуманных и обоснованных решений, вносил недостаточно проработанные предложения, которые приводили к нежелательным последствиям. Он был довольно консервативен в оценке явлений жизни и своем поведении. В политике ортодоксален, на практике прямолинеен, негибок, в какой-то мере бюрократичен. Консерватизм Юрия Владимировича Андропова проявлялся и в личной жизни, поведении. Его отличали замкнутость, неразговорчивость, настороженное, недоверчивое отношение к людям, закрытость личной жизни, отсутствие желания общаться с товарищами по работе (только два-три раза я видел его за товарищеским столом по случаю встречи Нового года или дня рождения кого-то из членов Политбюро, и то это было только тогда, когда присутствовал Л.И. Брежнев). Одевался Ю.В. Андропов однообразно. Длинное черное пальто зимой и осенью, темный костюм, неизменная темно-серая фетровая шляпа, даже летом в теплую погоду. Был очень близок к Л.И. Брежневу. Вхож к нему в любое время и на работе, и на даче. Все вопросы, предложения докладывал ему лично. Лишь некоторые из них потом шли на Политбюро ЦК КПСС. Думаю, что в КГБ велись досье на каждого из нас, членов, кандидатов в члены Политбюро ЦК, других руководящих работников в центре и на местах. Можно предположить, что с этим было связано одно высказывание в кругу членов Политбюро Л.И. Брежнева: «…на каждого из вас у меня есть материалы». Мы, правда, не спросили, что за материалы и откуда они, но предполагали, что из КГБ».

 В любом случае снятие Хрущева — было реакцией бюрократического аппарата, который в принципе нацелен на повтор и стабильность, а не на инновации, которыми отличался Н. Хрущев, что в результате ставило непосильные задачи перед аппаратом.

Точно так к концу жизни Л. Брежнев однотипно перестал быть работающим аппаратчиком, но которого не постигла судьба снятого им Хрущева. Например, Черняев вспоминает о подготовке одного из выступлений: Л. Брежнев «сказал, что посетит Ясную Поляну и «надо бы вписать об этом в выступление: «Это будет важно для нашей интеллигенции… «. Тут я подумал, что наш Генеральный уже абстрагируется от себя как отдельного индивидуума, мыслит себя в категориях общественного достояния и символа… На втором чтении текста мне пришло в голову такое сравнение: так же, как в свое время одевали царя для появления перед народом, мы сейчас «одеваем» Брежнева текстом речи, которую он произнесет, не очень-то понимая, что там написано, ибо важно (с точки зрения государственной) прежде всего то, о чем газеты пишут многократно на все лады. Для второго чтения мы сделали ударные места — для аплодисментов. Некоторые из них Брежнев перечитывал вслух, громко — так, как собирался произнести в Туле. И оглядывал нас, спрашивая: «Ударно получается? Да, я думаю, получается. Будут хлопать» [39]. Кстати, он же о нравах наверху: «Я говорил о нравах: Примаков уходит из ИМЭМО в замы директора ТАСС, потому что Иноземцева-директора не избрали членом ЦК на съезде и он «бесперспективен»… Хотя 10 лет Женя был у него замом и 20 лет «лучшим другом»».

Еще одно наблюдение Черняева: «Перед глазами телеизображения Брежнева последнего времени, его приемы разных деятелей. У него, судя по его виду, осталось очень мало сил. И вряд ли он в состоянии вникать в суть каких-либо событий и проблем. Он видит свою роль (влияющую на ход дел) в том, чтобы «принять или не принять» такого-то. Остальное делают mass media и прочие адъютанты. Важно не содержание встречи, а сам ее факт. Но не слишком ли велика при этом становится роль Громыко и помощников, которые фактически определяют и кого принять, и что сказать!?». И это в 1977, а Брежнев умирает в 1982.

Медийная составляющая превалирует в жизни первых лиц, отсюда советская, да и постсоветская привычка перерезания ленточек, когда руководителя ставят «впитывать» позитивный фон создаваемого события. Медиа стали вторым миром, а точнее первым, поскольку большая часть реагирования государственного управления идет не на реальность, а н то, как эта реальность оказалась освещенной в медиа. Медийный Брежнев жил до своей физической смерти, да и после нее.

С. Григорьянц пишет о «плане Шелепина», что Голицын познакомился с ним в 1960-1961 гг.: «Ту маску приемлемого для Европы демократического лидера, которую Шелепин сочинил и раскрашивал для себя, Андропов решил надеть на Горбачева. После смерти Андропова и через четверть века после того, как это сочинил для себя Шелепин, именно Горбачев должен был стать тем «молодым харизматичным советским руководителем», который заговорит о демократии и правах человека, расширит советское влияние на Западе, будет активно использовать советскую интеллигенцию («в том числе православную») и таким образом не только решит экономические и политические проблемы Советского Союза, но и – теперь уже не только военными методами, но и с помощью «мирного» влияния – подчинит себе всю Европу» [40].

То есть операции влияния, которыми давно пользовались в СССР, оказались вновь запущенными на Запад сегодня с помощью соцмедиа, которые оказались очень удобным инструментом. Он дает возможность быть анонимным на входе, говоря с какого-то фальшивого аккаунта, а на выходе принимать вид знакомых людей, друзей и родственников, которые начинают распространять твое сообщение дальше.

Влияние — это мягкая операция, серьезным образом растянутая во времени. Это хорошо продуманная конструкция, в которой может быть задействовано большое число людей. Появление соцмедиа облегчило их проведение, поскольку возникла возможность одномоментной доставки нужных сообщений большому числу людей, которые даже не подозревают, что они «пешки» в чужой игре. Далее после такой их активации они сами вступают в игру, распространяя нужное сообщение. Поэтому здесь явно присутствует несколько этапов, где на каждой последующей стадии никто не думает, что предыдущая была создана искусственно. По этой причине мы хотим обозначить такую операцию влияния как провокацию, поскольку люди выводятся на действия, не зная того,что они простимулированы.

В провокационных операциях влияния можно выделить такие этапы:

— активация, выстраиваемая индивидуально,

— разворачивание не одного, а нескольких сюжетов, создающих многогранную проблему,

— реагирование на нее массового сознания и медиа,

— реагирование политиков,

— результирующие изменения в реальном мире.

На президентских выборах США использовалась модель активации противоположных групп, которые в результате выходили даже на физические столкновения друг против друга. Это создавало ощущения хаоса, наступающего в стране, что в свою очередь активировало республиканских избирателей выступить против этого хаоса и за  Трампа, который становился спасителем страны. В этом случае темами-«поляризаторами» были мигранты, мусульмане, афро-американцы. Этому соответствовала такая тема избирательной кампании, как ужесточение миграции, строительство стены на границе с  Мексикой и под.

Сегодня корпорация РЭНД даже задумалась о списке таких поляризующих для промежуточных выборов уже этого года, которые могут быть использованы для влияния извне [41]. Правда, сегодня это делать сложнее, поскольку для распространения требуются внутренние аккаунты. Среди возможных направлений называются:

— проблемные “social welfare”-группы, которые по законодательству могут не раскрывать источник  своего функционирования,

— социальное напряжение в связи со стрельбой в школах в рамках дебатов по контролю над оружием,

— недостаточная защита в некоторых штатах компьютерной системы подсчета голосов,

— подстрекательство к насилию путем связывания расистских и анти-иммиграционных призывов с  разжиганием предполагаемых связей мигрантов с преступностью,

— определение и использование в сети тех, чьи взгляды совпадают с политикой Кремля для выступлений в онлайне.

Это поле настолько обширно, что оно безошибочно будет использовано и в украинских президентских выборах. Причем и после выборов можно опираться на тех, чей кандидат проиграл, чтобы вести кампанию, что выборы в Украине были нечестными.

Фейки, анекдоты и слухи являются инструментом операций влияния, поскольку совмещают в себе три составляющие:

— информацию, которую хочет услышать получатель,

— информацию, способную заставить его поделиться этим с другими,

— информацию, которая выполняет задачи коммуникатора, стоящие за всем этим.

Именно это использовалось в период Андропова в борьбе его за власть, и это более тонкий инструментарий, чем статья в газете «Правда». Здесь можно увидеть, например, и использование слухов, которые распространялись против противников Андропова на его пути к посту генсека. Кстати, они не могли быть напечатаны в газете «Правда», поскольку были лживыми, поэтому это было типичной устной и индивидуальной коммуникацией. А советское общество при жестком контроле над информацией очень живо откликалась на любой негатив из жизни верхушки. Это были слухи о Г. Романове, что он использовал царский сервиз из Зимнего дворца на свадьбе своей дочери. Это были слухи о В. Гришине по поводу гигантских взяток, ходящих по Москве. Правда, сам В. Гришин, снятый Горбачевым со всех постов, скончался в очереди в собесе, куда он пришел по поводу пересчета пенсии. Так что члены политбюро оказались куда беднее постсоветских президентов.

Слухи как инструментарий использовались и западной стороной. В. Семичастный пишет: «Западные спецслужбы в то время специально вбрасывали слухи, способствовавшие раздуванию взаимных подозрений среди партийных и государственных деятелей. Я докладывал об этом Брежневу. Но уйти от подозрительности для Брежнева было, видимо, выше сил. А западная пропаганда продолжала твердить, что Брежнев — явление временное, что за его спиной стоят «молодые» во главе с Шелепиным и Семичастным, которые легко смели Хрущева, и им ничего не стоит так же легко, при помощи КГБ, смести и Брежнева» ([42], см. разные варианты использования слухов в политике [43 — 45]). В условиях борьбы за власть слухи могут быть достаточно эффективными.

Конструкторы слухов были задействованы и для того, чтобы облегчить приход Андропов на должность генсека. С. Григорьянц так высказался об этой информации: «Конечно, Андропов не знал никаких языков (пытался выучить английский, но по рассказу его преподавателя, писателя Минутко, не мог ничего запомнить). Точно так же ему совершенно были безразличны джаз и абстрактная живопись, «коллекционеров у власти» вроде Громыко, Щелокова и Семенова он глубоко презирал, а Высоцкий его интересовал лишь по мере его пользы для КГБ. Стихи его были примитивны и отвратительны (на уровне живописи Гитлера и стихов Сталина), демократическое движение и реформы — интересовали лишь в тех случаях, когда их можно было использовать» [46]. То есть любовь джазу, живописи, написание стихов, о последних есть множество свидетельств, являются отобранными специалистами «болевыми точками», на которые нажали рассказами, чтобы перевести на свою сторону массовое сознание. Григорьянц также говорит, что на эффект «горбомании» КГБ потратил очень много денег.

Достоверно известно только то, что Андропов играл в бильярд и домино [47].  Но это вряд ли могло заинтересовать западную аудиторию, поскольку эти слухи распространялись скорее всего для нее. А вот в отношении английского языка репетитор рассказал следующее: «Вот суть сказанного его репетитором: «»ученик» совершенно не способен к овладению английским; во-первых, просто не тот возраст, когда можно было овладеть любым иностранным языком. Во-вторых, в ту пору Юрий Владимирович — увы! — уже тяжело страдал склерозом. Но что правда, то правда — учеником он оказался старательным, упорным. Мне даже было как-то неловко. Во время занятий у него от напряжения выступали капли пота на крупном носу… Да, он был упорен. Но к следующему занятию почти все надо было начинать сначала»».

Но Андропов, как видим, считал, что для советского лидера весьма важно западное признание. Поэтому и Горбачева провели по всем возможным смотринам, завершившимся у Тэтчер. А смотреть на него стали очень рано: «По утверждению бывшего заместителя заведующего отделом пропаганды ЦК КПСС Владимира Севрука, с которым мне приходилось неоднократно общаться в Минске в 1994–1995 годах, пара Михаил и Раиса Горбачевы попала в поле зрения экспертов ЦРУ в период их пребывания по приглашению итальянских коммунистов в Италии в августе – сентябре 1971 года»  [48].  И еще: «Поездки Горбачева в Канаду и Англию западные спецслужбы постарались использовать для того, чтобы существенно обновить информацию о нем. Более того, каждое его слово, каждое движение было зафиксировано и впоследствии должным образом использовано для выработки соответствующих методик воздействия. Например, англичане выяснили, что Михаил Сергеевич расслабляется, если в комнате растоплен камин. Впоследствии, обратим внимание, горящий камин всегда оказывался в нужное время и в нужном месте во время большинства встреч Горбачева с президентами США. Не случайно известный американский специалист в области психологии профессор Владимир Лефевр (бывший наш соотечественник) впоследствии признался, что его привлекали для подготовки психологической стороны встречи Рейгана и Горбачева в Рейкьявике в октябре 1986 года».

Кстати, сегодня есть методы допроса, где человеку сознательно создают возможность выговориться. Вот пример такой методики: «если человек сидит в просторной комнате с окнами и держит в руках кружку с горячим напитком, то он склонен выдавать больше информации, потому что такая обстановка его к этому подталкивает. А чем больше подозреваемый говорит, тем больше вероятность установить в его речи неточности, которые выведут его на чистую воду» [49]. Есть также мягкая методика допросов Люфтваффе, используемая в США: «непрямая тактика задавания вопросов заставляли добровольцев больше рассказывать о готовящихся «терактах», при этом считая, что они на самом деле выдавали меньше сведений, чем рассчитывали рассказать дознавателю» [50].

Так что Горбачев сознательно ставился в контексты, когда волей-неволей ему приходилось говорить больше. А поговорить, как мы все помним, Михаил Сергеевич любил.

Горбачев также прошел сквозь искусственное создание групп поддержки. Его популярность среди интеллигенции говорит также о том, что этим занимались специально. Создателей такого рода кампании можно понять, поскольку интеллигенция была самым «забытым» советским классом, который даже не имел права называться классом, а именовался прослойкой.

Приведем некоторые факты из книги его пресс-секретаря А. Грачева [51]:

— «В 1985-1991 годы через семейные зарубежные посиделки у Горбачевых прошли десятки разных людей из интеллектуальной элиты первых лет перестройки. Среди них такие серьезно расходившиеся уже в то время в идейных позициях, как Г.Бакланов и Ю.Белов, Д.Гранин и И.Друцэ, М.Захаров и М.Шатров, В.Быков и Б.Можаев. Были и журналисты – от Е.Яковлева и В.Коротича до В.Чикина и И.Лаптева, и священники. Как бы странно и даже неправдоподобно ни выглядел сегодня такой «интеллектуальный альянс», но в ту пору они охотно принимали предложение Горбачева играть в его грандиозном политическом спектакле, еще не ведая, что он скоро превратится в эпическую народную драму»,

— «Кроме обеспеченного большинства в Политбюро (о политическом балансе сил на пленумах ЦК Горбачеву еще не пришло время беспокоиться) и группы единомышленников, составивших его рабочую команду, была еще одна интеллектуально-культурная часть его окружения – люди, чьим мнением он, а еще в большей степени Раиса Максимовна дорожили и чье расположение стремились завоевать. Это была пестрая смесь из «номенклатурной интеллигенции» – директоров научных институтов, главных редакторов газет и руководителей творческих союзов, обозревателей газет и телекомментаторов, пользовавшихся расположением ЦК, – и авторитетных ученых, писателей, режиссеров и актеров»;

-«Горбачев впервые перешел от листания посылаемых в ЦК справок к работе вплотную с непосредственными носителями свежих мыслей и идей. Его, пусть и заочное, общение с академиками началось с первых лет секретарства. В сентябре 1982 года по инициативе Горбачева было созвано большое совещание, где с резкой критической оценкой состояния дел в сельском хозяйстве выступила приехавшая из Новосибирского Академгородка Татьяна Заславская. Как раз в это время группа социологов и экономистов, руководимая ею и Абелом Аганбегяном, работала над крамольным «Новосибирским докладом» о положении дел в советской экономике. Когда выступала Заславская, к ее большому разочарованию, Горбачев отлучился из зала, но, как ей потом рассказал вице-президент Академии наук Юрий Овчинников, после совещания затребовал текст ее речи и внимательно его прочитал»;

— «Ученые Академии наук (Н.Моисеев, Б.Раушенбах, С.Шаталин, Г.Арбатов, Н.Шмелев, Н.Петраков) постепенно составили тот неофициальный «мозговой центр», который начал формировать вокруг себя генсек, стремившийся выйти за рамки справок, прилизанных референтами отделов ЦК, и опереться на независимые суждения компетентных и современно мыслящих людей. Из их числа был составлен передвижной интеллектуальный штаб политических и научных экспертов, сопровождавших Михаила Сергеевича в зарубежных поездках. Кроме его консультирования во время саммитов с Рейганом в Женеве и Рейкьявике, где из-за «звездных войн» переговоры не раз заходили в тупик, участники этих «десантов» выполняли и роль агитбригад. В свиту для зарубежных визитов помимо ученых-международников и военных приглашались тогдашние «прорабы перестройки» – писатели, журналисты, артисты, режиссеры, депутаты, прошедшие через стихию новых выборов. Днем, пока Михаил и Раиса отрабатывали официальную программу и протокольные мероприятия, они занимались «пиаром» перестройки: проводили диспуты в пресс-центрах, давали интервью, «шли в народ», подкрепляя своими выступлениями позиции нового советского лидера».

Как видим, кем-то была придумана  и реализовалась иная модель вхождения генсека — не только партийно-юридически, но и с помощью «говорящих голов». Она полностью соответствует модели, которую предложил, например, Хайек для продвижения либерального капитализма, в результате чего и Рейган, и Тэтчер приняли его, отказавшись от своего варианта госкапитализма [52 — 53].  Тогда функцию продвижения положили на публичных интеллектуалов, которые, с одной стороны, могут разговаривать с населением, с другой, любят новые идеи.

Одновременно, наверное, сыграло роль и то, что Горбачев с женой реально прибыли из провинции. Они, конечно, знали имена всех знаменитостей, но не знали этих людей лично, не имели опыта общения с ними, никогда не видели их в разных пикантных ситуациях, когда они просили квартиры, спектакли, постановки, издания книг и под., то есть выступали в роли просителей. Они знали их только как людей с гордо поднятой головой, но не знали с головой опущенной.

«Говорящие головы» были запущены как публичные интеллектуалы, расчищающие путь Горбачеву не как просто партийному лидеру, а как лидеру страны. И на этой площадке огромная роль принадлежала не самому Горбачеву, а Раисе Максимовне, которая лучше подходила под мягкие операции влияния. Именно она занималась поиском таких людей, из которых в результате сложился круг медийной поддержки М. Горбачева людьми, чьи лица были знакомы всей стране.

Следует признать также, что все было сложнее, чем люди описывают в своих мемуарах. Тот же А. Яковлев долгое время в ЦК в качестве куратора занимался иновещанием. В 1968 г. был откомандирован в Чехословакию, за работу там получил награду. О нем рассказывают: «Архитектор перестройки» Александр Яковлев не очень любил вспоминать свою работу в аппарате ЦК КПСС в 1950—1960-е годы, акцентируя внимание читателей своих многочисленных мемуаров в основном на эпизоде, повлекшем за собой его «почетную ссылку» послом СССР в Канаде. Вместе с тем, во второй половине 1960-х — начале 1970-х годов он и по формальному статусу, и по реальному весу был одной из ключевых фигур в пропагандистском аппарате СССР и, пожалуй, главным «антиамериканистом». При этом, до 1970 года его трудно было заподозрить в либерализме, подтверждением чего является и его роль в чехословацких событиях, которую он до конца жизни не афишировал. Достаточно сказать, что о его роли в чехословацких событиях (как и о близости к консервативной, «шелепинской», группировке) не упоминается ни в одном варианте его официальной биографии. […] «Героизм», проявленный Яковлевым в Чехословакии, несомненно, повлиял на его повышение по аппаратной лестнице и назначение и.о. завотделом пропаганды в 1970 году» [54].

Как видим, Яковлев был главным «антиамериканистом» и одновременно его неоднократно обвиняли в том, что он был завербован во время своей учебы в Колумбийском университете, где он учился вместе с О. Калугиным [55]. Подчеркнем еще раз, два главных демократа, которых больше всего любили советские и постсоветские медиа, активно участвовали в подавлении демократии: один — в Венгрии, другой — в Чехословакии. То есть медийные биографии не совпадают с реальными.

И никто еще не отмечает, что эти события приводили к процессам «замораживания» в самом СССР. Например, всплеск политических репрессий в 1957 — 1958 гг., является следствием венгерского восстания 1956 г. И подавления его со стороны СССР [56]. А по Чехословакии формулируются такие сходные печальные последствия: «Вторжение в Чехословакию в августе 1968 года оказалось роковым не только для судьбы косыгинской экономической реформы. Эта авантюра крайне отрицательно сказалась на всей общественно-политической ситуации внутри Советского Союза, не говоря уже об изрядно потрепанном международном имидже страны. Как это часто бывает в нашей истории, на внешние вызовы власть ответила ужесточением внутренней политики. Надежды общества на продолжение оттепели, многие характерные черты которой еще сохранялись до 1968 года (вспомним фильмы «Иду на грозу», «Июльский дождь», «Три тополя на Плющихе» или хотя бы классические комедии Гайдая), были окончательно похоронены» [57 — 58].

То есть на два десятилетия любые трансформации были заморожены. Правда, есть и другие точки зрения о пражской весне, например, Е. Спицына: «Это распиаренная акция. Когда-то Ключевский сказал, что декабризм — это незначительное историческое событие, обросшее литературой. Я бы применил эту характеристику и к Пражской весне. Она ведь послужила мощным информационным орудием в разрушении СССР» [59]. Однако это тоже можно рассматривать и как сознательный инструментарий разрушения, подобный вхождению в Афганистан (см., например, [60]).

Сегодня мир готовится отражать новые грядущие операции влияния, и первыми в этом ряду стоят социальные платформы [61 — 63]. Все опираются на опыт атаки и защиты, накопленный за это время [64 — 65]. Однако особенностью операций влияния является их принципиально непредсказуемый и неожиданный характер, поскольку они всегда новые. Для потребителя — всегда, для специалиста — частично.

На наших глазах информационный мир изменился быстрее, чем мир физический, который также трансформировался, но не настолько. По причине большей «консервативности» физического мира, а он перед нашими глазами, мы слабее ощущаем те большие изменения, которые произошли или грядут. Человек сегодня не просто теряется в океане информации, ему еще активно помогают это сделать операции влияния, нацеленные на программирование его поведения. И в ситуации хаоса такое программирование будет воспринято на ура.

Литература

1. Shermer M. Silent no more. The rise of the atheists // Scientific American. — 2018. — Vol. 318. — N 4
2. Gervais W.M. a.o. How Many Atheists Are There? // Social Psychological and Personality Science. — 2018. — I. 9. — N
3. Gervais W.M. Analytic Thinking Promotes Religious Disbelief Science. — 2012. — Vol. 336. — N 493
4. Gervais W.M. a.o. Global evidence of extreme intuitive moral prejudice against atheists // psyarxiv.com/csnp2/
5. Brown Iannuzzi J.L. Atheist horns and religious halos: Mental representations of atheists and theists // psyarxiv.com/3cjrj/
6. Anderson M. a.o. Teens, social media & technology 2018 // www.pewinternet.org/2018/05/31/teens-social-media-technology-2018/
7. Nethercut Z. The Instagram generation // medium.com/s/story/the-cosmetic-class-26d406b853a2
8. Willingham A.J. Social media filters mess with our perceptions so much, there’s now a name for it // www.cnn.com/2018/08/10/health/snapchat-dysmorphia-cosmetic-surgery-social-media-trend-trnd/index.html
9. Ashley O’Brien S. Deepfakes are coming. Is Big Techready? // money.cnn.com/2018/08/08/technology/deepfakes-countermeasures-facebook-twitter-youtube/index.html
10. Shermer M. Factiness. Are we living in a post-truth world? // Scientific American. — 2018. — Vol. 318. — N 3
11. Smolenski N. The evolution of trust // Scientific American. — 2018. — Vol. 318. — N 1
12. Hudson L. Twitter is wrong about Alex Jones: facts are not enough to combat conspiracy theories // www.theverge.com/2018/8/10/17675232/twitter-alex-jones-jack-dorsey-free-speech
13. Rajan A. Alex Jones, Infowars, and the new public sphere // www.bbc.com/news/entertainment-arts-45113362
14. Klonick K. The New Governors: The People, Rules, and Processes Governing Online Speech // harvardlawreview.org/wp-content/uploads/2018/04/1598-1670_Online.pdf
15. Linvill D.L. a.o. Troll Factories: The Internet Research Agency and State-Sponsored Agenda Building // pwarren.people.clemson.edu/Linvill_Warren_TrollFactory.pdf
16. Aldhous P. Russian Trolls Swarmed The Charlottesville March — Then Twitter Cracked Down // www.buzzfeednews.com/article/peteraldhous/russia-twitter-trolls-charlottesville
17. Roeder O. Why We’re Sharing 3 Million Russian Troll Tweets // www.buzzfeednews.com/article/peteraldhous/russia-twitter-trolls-charlottesville
18. Unite the Right rally // en.wikipedia.org/wiki/Unite_the_Right_rally
19. Astor M. a.o. A Guide to the Charlottesville Aftermath // www.nytimes.com/2017/08/13/us/charlottesville-virginia-overview.html
20. A timeline of the deadly weekend in Charlottesville, Virginia // abc7chicago.com/a-timeline-of-events-in-charlottesville-virginia/2305769/
21. Countering information influence activities. The state of the art // rib.msb.se/filer/pdf/28697.pdf
22. Fisher M. a.o. The tribalism of truth // Scientific American. — 2018. — Vol. 318. — N 2
23. Corcoran L. These were the most engaged publishers on Facebook in July 2018 // www.newswhip.com/2018/08/facebook-publishers-july-2018/#sA017G9e6eI16p0f.99
24. Попков Р. Бьют, значит, любят. Зачем федеральным каналам нужны оппозиционеры и украинские политологи // openrussia.org/media/717238/
25. Fake Russian social media accounts sought to influence US-Israel ties — report // www.timesofisrael.com/fake-russian-social-media-accounts-sought-to-influence-us-israel-ties-report/
26. Golitsyn A. The perestroika deception. Memoranda to the Central Intelligence Agency. — London — New York, 1998
27. Григорьянц С. Анатолий Голицын и План Шелепина — мирного «с человеческим лицом» захвата Европы. Из книги «Полвека советской перестройки» // grigoryants.ru/sovremennaya-diskussiya/golicyn/
28. Григорьянц С. Роль Хрущева в истории России // ehorussia.com/new/node/13734/page/0/4
29. Жариков С. «Сектор Газа» — это наши «Битлз». Интервью // lenta.ru/articles/2015/11/17/zharikov/
30. ДК // lurkmore.to/%D0%94%D0%9A
31. Кормильцев И. Великое рок-не-ролльное надувательство // www.nautilus.ru/news/ilya-26-09-07-articles.htm
32. Судоплатов П. Патриотические игры вокруг борьбы за реабилитацию (отрывок из книги) // www.e-reading.club/chapter.php/55226/86/Sudoplatov_-_Specoperacii.html
33. Григорьянц С. Шелепин. Глава из книги «Полвека советской перестройки» // grigoryants.ru/sovremennaya-diskussiya/shelepin-2/
34. Тайные каналы связи Юрия Андропова // www.famhist.ru/famhist/andropov/000b0db4.htm#00064908.htm
35. Легостаев В. Гебист магнетический. Заметки о Ю.В. Андропове // zavtra.ru/blogs/2004-01-2761
36. Добрюха Н. Последнее откровение Семичастного // www.kommersant.ru/doc/2288361
37. Яковлев А. Кумир из «органов» // media.alexanderyakovlev.org/personal-archive/packs/784/903
38. Гришин В. Катастрофа. От Хрущева до Горбачева. — М., 2010 // aleksandr-kommari.narod.ru/grishin.htm
39. Черняев А.С. Дневники 1972 — 1991. Часть 2 // www.fedy-diary.ru/html/032011/13032011-04b.html
40. Семичастный В.Е. Беспокойное сердце. Мой друг Александр Шелепин // biography.wikireading.ru/175884
41. Courtney W. Here’s how Russia will try to interfere in the 2018 elections // www.rand.org/blog/2018/08/heres-how-russia-will-try-to-interfere-in-the-2018.html
42. Heller J. Rumors and realities: making sense of HIV/AIDS conspiracy narratives and contemporary legends // www.ncbi.nlm.nih.gov/pmc/articles/PMC4265931/
43. Norouzi E. All the Sham’s men // www.mohammadmossadegh.com/news/anti-communism-sham/
44. Grimes D.R. Russian fake news is not new: Soviet Aids propaganda cost countless lives // www.theguardian.com/science/blog/2017/jun/14/russian-fake-news-is-not-new-soviet-aids-propaganda-cost-countless-lives
45. Weiss A.S. Vladimir Putin’s political meddling revives old KGB tactocs // carnegieendowment.org/2017/02/17/vladimir-putin-s-political-meddling-revives-old-kgb-tactics-pub-68043
46. Григорьянц С. Эпоха Андропова. Глава из книги «Полвека советской перестройки» // grigoryants.ru/sovremennaya-diskussiya/epoxa-andropova/#17
47. Кто вы, мистер Андропов? // www.famhist.ru/famhist/andropov/0000a424.htm
48. Швед В. Карта для премьера // old.redstar.ru/2010/08/25_08/5_05.html
49. Новая методика ведения допроса // zen.yandex.ru/media/murders/novaia-metodika-vedeniia-doprosa—5b5981ace2add000a8d6b27b
50. Ученые подтвердили эффективность тактики допросов Люфтваффе // ria.ru/science/20160225/1380335759.html
51. Грачев А. Горбачев. Человек, который хотел, как лучше. — М., 2001
52. Почепцов Г. Как строятся иллюзии: экономика // psyfactor.org/lib/ekonomika-illyuzii.htm
53. Blundell J. Waging the war of ideas. — London, 2003
54. На идеологическом посту: 60-е. Воспоминания сотрудников ЦК КПСС // magazines.russ.ru/nz/2008/4/pa15.html
55. Жирнов Е.Чисто сусловское византийство // www.kommersant.ru/doc/620319
56. Козлов В.А. Массовые беспорядки в СССР при Хрущеве и Брежневе (1953 — начало 1980-х гг.). — М., 2009
57. Мозжухин А. Брежнев разгромил танками Чехословакию, но в итоге угробил Советский Союз // lenta.ru/articles/2018/08/21/1968/
58. Лукин В. Подавление «Пражской весны» и крах СССР тесно связаны. Интервью // www.dw.com/ru/%D0%B2%D0%BB%D0%B0%D0%B4%D0%B8%D0%BC%D0%B8%D1%80-%D0%BB%D1%83%D0%BA%D0%B8%D0%BD-%D0%BF%D0%BE%D0%B4%D0%B0%D0%B2%D0%BB%D0%B5%D0%BD%D0%B8%D0%B5-%D0%BF%D1%80%D0%B0%D0%B6%D1%81%D0%BA%D0%BE%D0%B9-%D0%B2%D0%B5%D1%81%D0%BD%D1%8B-%D0%B8-%D0%BA%D1%80%D0%B0%D1%85-%D1%81%D1%81%D1%81%D1%80-%D1%82%D0%B5%D1%81%D0%BD%D0%BE-%D1%81%D0%B2%D1%8F%D0%B7%D0%B0%D0%BD%D1%8B/a-45145141
59. Спицын Е. Мифы о Пражской весне используют против нас по сей день. Интервью // www.kp.ru/daily/26870/3913626/
60. Бовдунов А. «Был расчёт спровоцировать СССР»: почему «Пражская весна» закончилась провалом // russian.rt.com/science/article/467315-prazhskaya-vesna-50-let
61. Frenkel S. a.o. Facebook Identifies New Influence Operations Spanning Globe // www.nytimes.com/2018/08/21/technology/facebook-political-influence-midterms.html?hp&action=click&pgtype=Homepage&clickSource=story-heading&module=first-column-region&region=top-news&WT.nav=top-news
62. Solon O. Facebook removes 652 fake accounts and pages meant to influence world politics // www.theguardian.com/technology/2018/aug/21/facebook-pages-accounts-removed-russia-iran
63. Hern A. Kids at hacking conference show how easily US elections could be sabotaged // www.theguardian.com/technology/2018/aug/22/us-elections-hacking-voting-machines-def-con
64. Confessore N. How Russia Harvested American Rage to Reshape U.S. Politics // www.nytimes.com/2017/10/09/technology/russia-election-facebook-ads-rage.html
65. Galeotti M. Controlling Chaos: How Russia manages its political war in Europe // www.ecfr.eu/publications/summary/controlling_chaos_how_russia_manages_its_political_war_in_europe

АВТОР: ГЕОРГИЙ ПОЧЕПЦОВ
ИСТОЧНИК: ХВЫЛЯ