Гривне 21 год: эксперт поставил нацвалюте убийственный диагноз

За 25 лет из страны было безвозвратно выведено порядка $100 млрд, что удвоило темпы девальвации.

2 сентября национальной валюте Украины исполнился 21 год. Впрочем, далеко не все украинцы признают эту дату праздничной. Ведь надежным платежным средством гривна считалась только в начале своей жизни.

После первых шоковых девальваций – в 1998-м с 1,86 грн/$ до 3,4 грн/$, а в 1999-м до 5,02 грн/$, – верить в гривну стало не модно. А после падения до 8 грн/$ сторонников у национальной валюты почти не осталось.

Простые украинцы и бизнес полюбили доллар. Американскую валюту начали активно выводить за границу те, кто дружил с властью и мог обойти ограничения Декрета о валюте. На фоне жуткого инвестиционного голода Украина быстра превратилась в лидера экспорта капитала с использованием офшорных схем.

Как бы жила страна, и каким мог бы быть курс гривны при иной монетарной, валютной и экономической политике и отсутствии вывода капитала в офшоры UBR.ua рассказал экономист и финансовый аналитик Алексей Кущ.

Алексей Валерьевич, учитывая экономические условия последних 20 лет с момента появления гривны, у нее мог быть иной путь?

Диапазон для предположений достаточно широк: если бы успешно проводились реформы, была адекватная политика НБУ, качественная реакция на каждый кризис. Гривна – вечный заложник кредитно-денежной и курсовой политики. И в этом ее главная проблема. Еще с принятием известного валютного Декрета были заложены основы будущих проблем.

Документ ввел жесткие правила игры на рынке капитала, в первую очередь для иностранного инвестора, ограничив его возможности на свободный вывод средств из страны. Но в это же время всегда были доступны лазейки, которые позволяли нашим финансово-промышленным группам (ФПГ) выводить из Украины колоссальные объемы валюты.

В итоге иностранный инвестор к нам не шел, а «свои» ФПГ, сросшиеся с властью, могли выводить из страны практически все. Это проблема Украины последних 25 лет. Она актуальна и сегодня. Парадоксально, но оставаясь бедной страной и постоянно испытывая инвестиционный голод, мы являемся одним из самых крупных доноров капитала на мировых рынках.

Сколько валюты мы экспортировали из страны с момента введения гривны?

По оценкам международных организаций Украина входит в 10 крупнейших стран по экспорту капитала с использованием офшорных механизмов. Мы занимаем 7-8 место в этом антирейтинге. С 2003 по 2014 гг. из страны ушло порядка $120 млрд через офшорные схемы.

Начало 2000-х – это период максимального экономического роста, когда были разблокированы ключевые товарно-сырьевые цепочки в национальной экономике и начали активно формироваться и расти основные ФПГ. Украину тогда даже называли восточно-европейским тигром. Вот с этого момента и начался максимальный вывод средств из страны.

То есть до 2003 года деньги не выводились?

До начала нулевых процесс вывода был минимален: основная часть экономики еще была в руках государства. А возникающие ФПГ еще не были достаточно финансово сильны, чтобы экспортировать большие объемы капитала. Газовые трейдеры могли выводить сотни миллионов долларов, но не миллиарды. Десятки миллиардов стали уходить с 2003 года. Эти данные не являются заоблачными, так как в среднем за год уходило порядка $10-15 млрд.

В этих $120 млрд были средства реальных инвесторов?

Нет, это были средства ФПГ. Здесь нужно оговориться — около $50 млрд из выведенных средств были реинвестированы в виде прямых иностранных инвестиций (ПИИ) или кредитов нерезидентов. Таким образом чистые потери Украины за 10 лет до 2013 г. можно оценить в $70 млрд. Но если добавить потерянный капитал 2014-2016 гг., когда даже минимальная его часть не возвращалась в страну, получим общие потери капитала за 25 лет в $100 млрд.

Какой была бы экономика, если бы эти $100 млрд остались в стране и были вложены в экономику?

Эта цифра превышает наш нынешний годовой ВВП – порядка $90 млрд. Останься в стране эти $100 млрд, наша экономика сегодня была бы, как минимум, в 4 раза более емкой. Даже с учетом всех кризисов. И мы говорили бы о ВВП в $300-400 млрд. Экономическая модель могла быть схожа с польской, где ВВП примерно $500 млрд, или с аргентинской, которая несмотря на череду дефолтов входит в 20-ку наиболее развитых стран с ВВП более $500 млрд.

А курс гривны?

Точно сказать сложно. Курс не является производной только от ПИИ. Мы же не знаем, какие бы условия были созданы в стране, не знаем, на сколько могли разыграться наши аппетиты по привлечению внешних кредитов под внутренний интенсивный рост (что могло, как и в Аргентине, закончиться дефолтом). Также не знаем, какими были бы наши аппетиты по расширению денежной массы. Ведь если опираться на интенсивный экономический рост, можно было бы говорить, что зарплаты были бы в 4-5 раз выше текущего уровня, и т.д. Условий много. Но если их отбросить, то для понимания возможного поведения нацвалюты можно посмотреть на польский злотый и турецкую лиру.

Но они же совершенно разные…

Да, но и польская и турецкая модели экономики построены так, что капиталы не уходят из страны. Турецкая модель предполагает более интенсивное использование внутреннего монетарного потенциала, когда рост обеспечивается за счет инфляции. А более консервативная польская модель опирается на ПИИ. Что, к слову, вполне оправдано, ведь Польша интегрирована в европейский рынок капитала. Поэтому, глядя на позиции валют этих стран, можно представить, что курс гривны мог быть где-то посередине по сравнению с курсом на дату ее введения и сегодняшним значением. Думаю, что гривна девальвировала бы не выше, чем в 6-7 раз от первичной отметки и сегодня была бы в диапазоне 10-12 грн./$.

Какие основные этапы гривны Вы бы выделили?

Первый – ее старт, когда был интенсивный рост экономики и монетарный потенциал НБУ играл достаточную роль в его поддержке. Второй – кризисные 2004 и 2008 гг. Затем период с 2010 года, который выбивается из каких-то нормальных характеристик. Это период активного накопления внутреннего проблемного потенциала, потому что с 2010 года гривна становится основным элементом политической стабильности в стране. Если прежде девальвация обуславливалась экономическими причинами, то с 2010-го – политическими.

А как охарактеризовать текущее состояние?

Сейчас нас бросило в другую крайность – гривна вообще осталась без присмотра. Государство не выстраивает даже среднесрочную курсовую политику, отдав гривну на растерзание рынку и свободному курсообразованию. Переход к инфляционному таргетированию – это самый большой блеф последних лет. Ни один западный эксперт, изучив параметры нашей экономики, не скажет, что у нас нужно проводить такую политику.

Инфляционное таргетирование приемлемо для страны, где наблюдается исключительно инфляция доходов, где рост цен обусловлен ростом доходов граждан. У нас же – инфляция затрат в чистом виде. Которая формируется через обесценивание гривны и соответствующий рост издержек производства. У нас ведь бивалютная экономика, а цены на основные энергетические ресурсы, которые составляют львиную долю себестоимости национального продукта, привязаны к курсу доллара.

И любая девальвация приводит сперва к подорожанию энергоресурсов, затем к росту цены на технологический промышленный импорт. Затем перетекает в промышленную инфляцию за счет роста цен на основное сырье, и напоследок отражается в потребительской инфляции. Поэтому без регулирования курса невозможно таргетировать инфляцию.

Назовите самые знаковые фигуры глав НБУ, оказавшие наибольшее влияние на формирование курсовых трендов.

Виктор Ющенко, как отец гривны и человек, который был гибок в подходах к курсовому регулированию. Владимир Стельмах, как приверженец фиксированного курса гривны, и сторонник дискретных скачков курса. Ну и третий человек, безусловно, Валерия Гонтарева, которая взяла на себя смелость перейти к модели рыночного курсообразования, которая хоть и является антиподом модели фиксированного курса, столь же неэффективна.

Если модели фиксированной и рыночной гривны плохи, какова идеальная для нас?

Политика курсовых коридоров или таргетирования курса. И только при таком подходе можно было таргетировать инфляцию. Тогда бизнес понимал бы, в каких рамках он сможет развиваться в ближайшие годы. В идеале эти коридоры должны планироваться на 5 лет – как стандартный бизнес-цикл.

Если бы в 2000 году ввели политику «валютной змеи», то мы были бы сейчас в шоколаде?

Если бы в самом начале пошли по этому пути, то сегодня экономика была бы в совершенно иных условиях. Вполне вероятно, что ниже 10-12 грн\$ курс не опустился бы.

Чего ждать дальше?

Самое опасное – это не собственно девальвация, а динамика поведения гривны, которая сегодня уже четко следует за новой структурой экономики. Наша экономика постепенно превращается в сырьевую и «сезонную», так как мы переходим на простые товарно-сырьевые циклы. Условно говоря: посеял, вырастил, собрал, продал. Раньше, сезонные перепады спроса и предложения валюты сглаживала промышленность. Сейчас промышленности нет, так как произошла деиндустриализация страны. При сырьевой и цикличной экономике проявляется и цикличный характер национальной валюты. Весной и летом будет укрепление гривны, а осенью и зимой ее ослабление. И так из года в год.

И в чем здесь опасность?

Опасность в том, что такое поведение гривны формирует потребительское поведение и настроения инвесторов. Наши и международные корпорации, а также население, выстраивают свои инвестиционные стратегии, исходя из такой прогнозируемой динамики.

Люди зимой на пике роста доллара сдают, полученную гривну на 6 месяцев вкладывают в банки под более выгодные проценты. А в конце лета на низком курсе доллара начинают его скупать. Такая ситуация убийственна для экономики, потому что мы никогда не сможем сформировать общественные накопления, которые могли бы хотя бы в среднесрочной перспективе вложить в экономику.
Инвесторы будут вкладываться в агросектор, переработку и логистику.

То есть туда, где можно заработать на сезонных колебаниях. А отрасли с высокой добавленной стоимостью, как машиностроение или электроника, будут игнорировать. Зачем ожидать заработков несколько лет? Поэтому на каждом новом этапе гривна будет сперва укрепляться, а потом девальвировать, выходя при этом на более низкий уровень. Такая спиральная девальвация намного опаснее линейной.

Источник: UBR