Два года назад в столице Беларуси после изнурительных переговоров лидеры стран Нормандской четверки согласовали текст Минских договоренностей. Ни сразу после встречи, призванной остановить кровопролитие на Донбассе, ни за два года после нее Петр Порошенко, Владимир Путин, Ангела Меркель и Франсуа Олланд не выходили на совместную пресс-конференцию. Сомневаюсь, что она вообще состоится когда-либо.
Стоит напомнить, что встреча в Минске проходила на фоне ожесточенных боев за Дебальцево — важнейший транспортный узел на Донбассе и спустя полгода после первых Минских договоренностей Порошенко и Путина, достигнутых после Иловайска. Российско-террористические войска не сумели взять его накануне переговоров в Минске и во время длинного и непростого диалога в качестве аргумента для Путина за столом переговоров, но установили контроль над населенным пунктом спустя неделю. Этот факт хорошо демонстрирует «готовность» России договариваться об урегулировании на Донбассе. За два года после Минских договоренностей стремление Кремля впихнуть в состав Украины территорию ОРДЛО в качестве тормоза развития нашей страны никуда не исчезло, даже стало более отчетливым. И — что немаловажно — понятным даже для наших европейских партнеров.
Жонглирование пунктами Минских договоренностей за два минувших года стало привычным. Четко сегодня можно сказать только одно: ни один пункт из документа полностью не выполнен, а без прекращения огня и обмена заложниками по формуле «всех на всех» (в этом вопросе в 2016 году наблюдается негативная динамика по сравнению с 2015-м) говорить о возможности урегулирования конфликта на Донбассе, мягко говоря, наивно. Отмечу, что Минские договоренности освящены и поддержаны решением Совета Безопасности ООН, что придало им некую легитимность, но не создало механизм эффективной реализации. Почему мы получили именно такой формат договоренностей? Ответ выглядит очевидным.
Стремление Германии и Франции как можно быстрее урегулировать конфликт на Донбассе является вполне обоснованным и логичным — боевых действий такого масштаба Европа не видела уже 20 лет. Для Берлина и Парижа как политических лидеров Европы война на Донбассе не создает прямой непосредственной угрозы, но вполне может срикошетить по европейским ценностям и внутренней стабильности. Если кто забыл, то кризис с беженцами в ЕС случился именно после Минских договоренностей, и это еще одно доказательство деструктивной роли России и масштабного характера гибридного противостояния. Однако в феврале 2015 года Меркель и Олланд не могли сыграть на украинской стороне, они выполняли роль «честных посредников».
Любопытная трансформация произошла за два года с Александром Лукашенко. На его имидж позитивно повлияла готовность предоставить площадку для переговоров, независимо от их эффективности. Да и сам бессменный на протяжении двадцати лет белорусский лидер стал в последнее время действовать гибче, расширяя свое пространство для политического маневра, но не отказываясь наотрез от роли союзника России. Это балансирование с увеличивающейся амплитудой колебаний стало еще одним последствием Минского процесса. Последние заявления Лукашенко, кстати говоря, могут создать формальные основания для смены прописки переговорного процесса.
Большинство из нас интересует, что за это время получила Украина? Скажем честно — немало «зрады» и не так много «перемоги», как заслуживала. Попытку принять в первом чтении изменения в Конституцию, завершившуюся взрывом гранаты у стен Верховной Рады и гибелью четырех национальных гвардейцев. Заметное усиление Вооруженных Сил и специальных служб, которые зачастую приходилось выстраивать по некоторым направлениям с нуля. Отсутствие консолидации тех, кто называет себя политической элитой, в деле урегулирования конфликта на Донбассе, халатное отношение к полученной передышке, неспособность поставить национальные интересы выше собственных — это отражение суровой реальности. При этом Украина продолжает бороться.
Франсуа Олланд этой весной перестанет быть французским президентом, Ангеле Меркель осенью 2017-го предстоит схватка за пост канцлера. Сменились уже оба министра иностранных дел западных участников Нормандской четверки. Хотя сегодня Минский формат вряд ли можно назвать комфортным для любого из его участников, безболезненно из него может выйти разве что Россия, но и ей нет резона так поступать, поскольку прицельное торпедирование Россией Минских договоренностей лишит ее возможности претендовать на ослабление санкций Запада. Для смены формата путем расширения необходимо согласие Кремля, которое он давать не собирается.
Для Украины гипотетический выход из Минского процесса — демонстрация в глазах западных партнеров своего нежелания урегулировать конфликт на Донбассе, и официальный Киев позволить себе не могут. Вряд ли в Берлине и Париже не понимают, что Минские договоренности больше напоминают тело Ленина в мавзолее, чем реально работающий документ, но все равно не бросают этот формат.
Минские договоренности — показательный урок для Украины на тему отсутствия чудес в мировой политике и необходимости четко формулировать свои интересы и отстаивать их. За два года после их подписания наша страна изменилась не так сильно, как этого хочет большинство из нас, но при этом сумела выстоять. Они стали тактическим дипломатическим механизмом, который не способен заменить стратегические решения, направленные на восстановление территориальной целостности Украины.
Источник: Главред
- dsq_thread_id:
- 5548536243
